Бывший главный тренер ХК «Сочи» и ЦСКА — об отдыхе в Майами, горячем
Эрике Линдросе, трудностях работы с Александром Радуловым и финансовой
карьере брата.
Вячеслав Буцаев улыбается только по большим
праздникам. По крайней мере, такое впечатление сложилось за час нашего с
ним общения — при том что на вопросы он отвечал большей частью охотно и
подробно. Возможно, просто день был не тот.
Игровая карьера
одного из самых титулованных хоккеистов своего поколения вместила в себя
19 клубов. Причем из них лишь восемь российские.
Восемь лет в
Северной Америке для олимпийского чемпиона — 1992 получились странными: в
АХЛ он был в числе лучших бомбардиров, набирая от 60 до 90 очков за
сезон, но, получая шанс в НХЛ, вскоре вновь оказывался за ее пределами. В
итоге лучшими на уровне НХЛ для него оказались два первых сезона — 111
матчей, 39 (14+25) очков.
Мы нелепо поинтересовались:
— Чем, Вячеслав Геннадьевич, было вызвано такое количество клубов в вашей карьере?
— Интересом клубов к моим услугам, — ярко парировал он.
На
территории КХЛ Буцаев безработный десятый месяц. Руководители ХК «Сочи»
не простили ему первого же непопадания в плей-офф. Мы такой город
покидали бы с неохотой, Вячеслав Геннадьевич иного мнения.
Двусторонний бизнес
— Работать в Сочи, жить в Майами — это ли не счастье?
— А в чем, собственно, счастье?
— Солнце, море, шашлыки…
— Это
все для отдыхающих. Я же там работал. Ребятам, кстати, то же самое
говорил: здесь не курорт, а место работы. Хорошо работать там, где
созданы хорошие условия для работы. А погода, шашлыки, развлечения —
просто приятный бонус. Для этого всего есть отпуск.
— Но вы его не в Сочи проводите, насколько мы знаем, а в Майами…
— Да, уже много лет. Еще когда играл в Северной Америке, купили там недвижимость. Там и отдыхаем.
— В
Северную Америку вы отправились вскоре после победы на Олимпиаде в
Альбервиле. Над предложениями оттуда в голодной стране хоккеисты долго
не думали?
— Начался процесс развала СССР, и нужно было
определяться не только с местом работы, но и с карьерным ростом. А наш
чемпионат, как вы понимаете, в тот момент не сильно ему способствовал.
— Уровень буквально за два-три года серьезно просел.
—
Поэтому многие ребята хватались за возможность уехать за границу. Не
скажу, что прямо за первую, но отток начался серьезный. Попадая в сферу
интересов иностранных клубов, игроки им редко отказывали.
— Написать на чистом листе бумаги сумму контракта предлагали?
— Это
уже другие времена, это было раньше. Мы не были первой волной
уезжающих, отдавать почти всю зарплату разным организациям на родине нам
не приходилось. В наше время уже был нормальный двусторонний бизнес.
Еще когда выступал за ЦСКА, «Филадельфия» выходила со мной на контакт.
Не сказать, что прям тащили к себе, просто говорили: «Очень хотим видеть
тебя в команде».
— Понимали, в какую систему едете?
— В
общих чертах. Буквально за два года до этого я участвовал в Кубке
Канады — 1991, и примерное понимание того, как все устроено в НХЛ,
имелось. На деле, конечно, куда сложнее все оказалось.
Я выбрал сложный путь
— Немало
хоккеистов тех лет подрабатывали тем, что возили технику и вещи «из-за
бугра», чтобы затем продать их на родине. Вы не практиковали?
— Насчет
продать нет, но на суточные и премиальные за победы прикупал что-то. В
основном себе брали, родственникам, родителям. Ту же технику, например, с
которой в Союзе была напряженка. Помню, кстати, в том же году ЦСКА под
Новый год проводил серию матчей с клубами НХЛ — «Детройтом»,
«Рейнджерс», «Чикаго», «Эдмонтоном»…
— …а еще «Калгари», «Виннипегом» и «Ванкувером». Уступил ЦСКА только «Эдмонтону» — 4:6.
— После
завершения игр у нас оставалось несколько дней до вылета домой. Мы
провели их в Нью-Йорке. Поехали на Брайтон-Бич, самый советский район
города, зашли в ресторан «Одесса», где пел Вилли Токарев, в тот момент
дико популярный у нас в стране, и в тот вечер его единственными
слушателями были хоккеисты — мы весь ресторан заняли.
— Подпевали: «Я живу на Брайтон-Бич. Я люблю капусту стричь»?
— Не
без этого. Многим его песни нравились. В Союзе его слушали на кассетах и
пластинках. А когда Токарев впервые вернулся из Америки в Москву, в
«Олимпийском» был аншлаг. Увидеть такого человека в нескольких метрах от
себя было даже как-то странно…
— В восьмилетней североамериканской карьере у вас был годичный перерыв на чемпионат Швеции. С чем он был связан?
— Поступило
предложение от «Седертелье», а у меня как раз закончился контракт в
Америке. Поразмыслив, поехал, о чем не жалею: перейдя по ходу сезона в
«Фэрьестад», стал чемпионом Швеции.
— Просто обычно, переключившись на европейский хоккей, игроки в то время редко возвращались в Штаты…
— Я
понимал, что могу играть в НХЛ. В «Фэрьестаде» мне предлагали
долгосрочный контракт, в другие европейские лиги звали… Но я выбрал
сложный путь — хотел доказать, что могу играть в НХЛ.
— Однако в последующем не много там сыграли — восемь матчей за четыре сезона.
— Второго
шанса, вернувшись, я, увы, не получил. В том числе по причинам, скажем
так, не только спортивного, но и личного характера. Конечно, в жизненном
плане североамериканский этап — потрясающий период, но в
профессиональном я, безусловно, надеялся, что моя карьера сложится
иначе.
Нельзя ставить себя выше таланта
— В НХЛ вы
дебютировали в один год и в одной команде с Эриком Линдросом, который,
еще не отыграв в НХЛ ни одного матча, наделал шума на всю лигу.
— Да,
отказывался играть за «Квебек», который выбрал его на драфте. Молодым
был, горячим, амбициозным… Это с годами человек растет, начиная понимать
ценность того или иного периода жизни.
— Сверхталантами тренеру сложнее управлять?
— Есть
выражение: «Командир без войска — не командир, а войско без командира —
не войско». Невозможно добиться результата без исполнителей. Главное,
подчинить свой талант общему делу. Не ставить себя выше таланта.
— Таланты Радулова, Зиновьева, Анисина, с которыми вы работали, легко общему делу подчинялись?
— Это
уже не мне оценивать. С ними интересно было. Совершенно не похожие
люди, с разными характерами. Команда в принципе не может состоять из
одинаковых людей. Задача тренера состоит в том, чтобы подчинить талант
каждого общей цели.
— Еще в ЦСКА в 2011 году вы тренировали родного брата. С родственником в этом плане труднее?
— Нет.
Когда переходишь на рельсы профессионализма, личные отношения
оттесняются на второй план. Игрок должен быть максимально полезен
команде — вот главный постулат. Неважно, брат он, сын, сват или кум.
Тренеру нужно выжать из него максимум.
— Из Вячеслава Фетисова, который в 2009 году провел один матч за ЦСКА, выжали максимум?
— В
52 года, наверное, да. Он, кстати, очень хотел забить в той игре СКА —
увы, не получилось. Но то, что мне посчастливилось быть его официальным
тренером, — факт.
— Константин Корнеев, выходивший в паре с Фетисовым, после той игры, наверное, очень тяжело дышал: за двоих носился по площадке…
— Чувствовал он себя нормально — активный стиль в тот момент был коньком Кости. Плюс эмоциональная составляющая сил добавила.
Юрий работает в Сбербанке
— Ваш брат Юрий после сезона в ЦСКА резко исчез с радаров. Чем он сейчас занимается?
— Работает в Сбербанке.
— Неожиданно…
— Да.
Окончил инновационный университет в Сколково по программе IBM. Уже
около года он менеджер по коммерческой недвижимости «Сбербанка».
— Хоккей ушел из его жизни?
— Профессиональный — да, никак с ним не связан. А так с друзьями играет.
— Хотя говорят, что после эмоций профессионального спорта в офисе усидеть невозможно…
— Можно сидеть, а можно работать. Но это больше к нему вопрос. Он выбрал такой путь.
— А ведь в свое время по таланту Юрий котировался выше вас. Задевало?
— Совершенно никак.
Использованы фото: «Спорт День за Днем» (Игорь Озерский)
