За день до публикации CAS выпустил 129-страничный мотивировочный документ по делу Камилы Валиевой. Полностью текст, несмотря на просьбу РУСАДа о сохранении конфиденциальности.
Это захватывающее чтение. При возможности отведите этому пару часов. Не пожалеете: в нем найдется то, что вызовет смех и слезы.
В настоящее время все говорят о линии защиты фигуристки, но далеко не все обращают внимание на, по моему мнению, самое важное в этом документе. Там четко указано, что Камилу не считают виновной в умышленном применении допинга. Здесь нужно отправить горячий привет госпоже Меган Дюамель. Но почему же ее не оправдали? Давайте разберемся.
В отличие от многих участников процесса, Валиевой удалось присутствовать на судебном разбирательстве. Группа признала её честной, прямой и внушающей доверие свидетельницей, а заявление о своей невиновности – правдоподобным. Явно умная и красноречивая молодая женщина.
В тексте указывают: не каждый спортсмен, не знающий о причине попадания запрещённого вещества в организм, является мошенником. Всё же, согласно правилам, за это следует понести ответственность. В каком именно объёме — другой вопрос.
Адвокаты Валиевой утверждали, что общероссийские правила борьбы с допингом не обязывают спортсмена устанавливать происхождение запрещённых веществ. Это, по их мнению, не является гарантией отсутствия умысла. В CAS такая практика также применяется, но комиссия должна учитывать все обстоятельства и решать, действовал ли спортсмен преднамеренно.
Понятие баланса вероятностей важно здесь, поскольку подразумевает наличие достаточного количества доказательств для подтверждения невиновности Камилы и преобладающее их количество над доказательствами, свидетельствующими против неё. Для избежания дисквалификации сроком в четыре года защита спортсменки должна была предложить убедительные доказательства её непричастности к допинговым нарушениям. В пользу Валиевой приводят высказывания Этери Тутберидзе из интервью.
Защита, к сожалению, только ухудшила положение дел вместо того, чтобы помочь. В CAS признают, что спортсмен, особенно «защищенное лицо», не обязан объяснять, как препарат попал в организм, но без этого доказать отсутствие вины очень сложно. Кроме того, у Валиевой была версия, которая вызвала недоверие комиссии.
Вначале был стаканом дедушки, затем дедушка подал десерт, который фигуристка съела еще в Москве. После этого, когда установили как триметазидин выводится из организма и сравнили найденную дозу с показанием положительной пробы на допинг, появился дедушкин десерт, сопровождавший Камилу из Москвы в Санкт-Петербург.
Изменение версии в свете новых фактов вызывает недоверие, так как судьи сочли ее уже неправдоподобной. Это указывает на то, что Валиева не помнит, как и когда допинг попал к ней, иначе версия была бы более логичной. Следовательно, нельзя утверждать, что она употребила триметазидин преднамеренно.
Если защитники Камилы не выдвинули бы никаких версий, а у них их целых три, всё было бы лучше. Впрочем, всё решают доказательства. Если бы имелись даже самые невероятные версии, пришлось бы с ними считаться. Суд же в итоге не обнаружил ни одной справки, не увидел даже дедушку, а только запись его показаний.
Кстати, говорить, что Валиеву вообще никак не защищали, не совсем корректно. Да, с клубничным десертом адвокаты сели в лужу, но были и другие попытки доказать невиновность фигуристки. Например, указывалось на то, что триметазидин противопоказан лицам до 18 лет, не имеет доказанной эффективности, но имеет побочные эффекты, в том числе головокружение.
Защитники спортсменки также подчеркивают отсутствие взаимодействия триметазидина с двумя другими найденными в пробе веществами – карнитином и гипоксеном.
Суд CAS полагает, что даже если допинг попал к Камиле через дедушку, её халатность выразилась в игнорировании его необдуманного отношения к лекарствам, а это также является нарушением. В ответ на это адвокаты Камилы заявили, что за несколько месяцев до сдачи положительной пробы она прошла четыре образовательные антидопинговые программы. В каждой из них не было информации о заражении через еду или использование общей посуды.
В нем подчеркнули, что это необычный путь попадания запрещенных веществ и задачами юного спортсмена не является предугадывание всех возможных путей инфицирования. Другие примеры спортсменов с защищённым статусом. Рассказывала о 17-летнем пловце из Боснии и Герцеговины Йоване Лекиче. Комиссия по спортивному арбитражу заявила, что из-за возраста ему не требовалось знание всех нюансов.
Валиевой полагалось знать это, так как, как неоднократно сказано в тексте мотивировочной части, она — «элитная спортсменка с большим антидопинговым опытом».
Адвокаты Камилы представили дополнительные аргументы. В частности, подчеркнули её статус чистой спортсменки: из 17 проб положительный результат показала только одна. Также отметили регулярное использование Валиевой приложения РУСАДА «Антидопинг ПРО» для проверки добавок на наличие запрещённых веществ. При невозможности найти лекарство или добавку в списке, она отправляла заявку на проверку – это происходило пять раз.
Несмотря на все доводы, баланс вероятностей не перешел на сторону Камилы, и ей избежать наказания не удалось. Почему именно четыре года, а не два? CAS ссылается на общероссийские антидопинговые правила, согласно которым спортсмену, не сумевшему объяснить попадание допинга в организм, следовательно, не доказав отсутствие умысла, грозит дисквалификация на четыре года.
CAS настроен к тому, чтобы поверить Валиевой, но недостаточно улик для оправдания спортсменки.
Фотография предоставлена агентством DPA и Дарией Надергуловой из издания «Спорт День за Днем».