Петр Воробьев хоть и сетует на возраст, подтянут и эффектен. Розовое
поло под бежевым пиджаком, темно-баклажановые брюки — многие ли так
одеваются в 69?
Стены его кабинета на втором этаже «Хоккейного города» выкрашены
в белый цвет, который разбавляют голубое кресло с символикой «СКА-Невы»
и стоящие на столе фрукты.
— Возьмите виноград, ребятки, — вкусный, — Петр Ильич принимает радушно.
Виноград оказался в меру сладким и, что самое приятное, без косточек.
— Вот водичка, если пить захотите.
Миф о жесткости тренера рассыпался в наших головах, как старое строение после взрыва.
Видавший виды блокнот на рабочем столе Воробьева — как символ
хоккейной эпохи. Первые записи в нем появились на стыке 1970х и 1980х,
но пылинок на многостраничной реликвии не найти. Перейдя
на административную должность, Петр Ильич продолжает вносить в него
заметки. Редкий матч команд системы СКА обходится без присутствия мэтра
тренерского цеха.
50 страниц в день
— Смотрим на вас, Петр Ильич, и невольно вспоминаем слова ваших
подопечных. «Воробьев, — как один говорили они, — всегда выглядит
стильно». Следствие двадцати лет, прожитых в Риге?
— В большей
степени — да. Вкус к одежде жена и Рига привили. Старший сын тоже хорошо
одевается, а вот младший стесняется. Хороших вещей много, но почему-то
не носит.
— Читаете по-прежнему много?
— По 50 страниц в день.
Если не удалось, на следующий день читаю 100150. Сейчас еще проблемы
со сном появились — просыпаюсь в четыре утра…
— Что так?
— Возраст… Сверстники на то же самое жалуются. Как ни вертись — уснуть не получается. Включаю лампу, начинаю читать.
— Три любимые книги?
— «Встреча с Петром Великим»
Гранина, «Обитель» Пелевина… «Месть еврея» Веры Крыжановской. Еще
Веллера люблю. «Приключения майора Звягина»… Почти все его произведения
прочел, кстати. Даже ранние — они похабные, но интересные.
— «У ее ног лежат десять мужчин, а ей нужен одиннадцатый, который стоит и смотрит в другую сторону»?
— Ну это скромненько. Там похлеще есть. А больше всего нравятся «Легенды Невского проспекта».
— Чем?
— Там много ностальгии по временам, в которых
я жил. В Майами как-то парились в бане с одним эмигрантом, который
на два года старше меня. Вспоминали годы, когда жизни можно было
лишиться на раз-два — безопасней было в тюрьме пересидеть. Современная
молодежь многого из тех времен не видела — и слава богу. Но большинство
ребят, родившихся после 1991 года, не верят слову — вот в чем дело…
В церковь все ходят, но религии нет
— А вы, живя в современной России, слову верите?
— Я фактам
верю. Обманул тебя разочек помощник или подвел — жди еще. У нас
с Юрзиновым в этом плане проблем не возникало — я никогда не обманывал.
Верить не словам надо, а делам. Стихоплетов сейчас много. Раньше иначе
было. Никак не могу понять, почему так произошло…
— Один наш коллега, например, часто и на полном серьезе повторяет фразу: «Я хозяин своего слова: хочу — даю, хочу — беру обратно».
—
Противная фраза, конечно. В советское время за такую могли и в морду
дать. Сейчас многие ругают те годы. Но времена были интересные. Да,
своеобразные, но содержательные. Японцы, например, утверждали, что
коммунизм — одна из самых прогрессивных форм общества.
— Как закрытое общество может быть прогрессивным?
— За
счет системности. Человек родился — пошел в ясли, затем — в сад, после —
школа. Учится хорошо — институт, не очень — техникум, балбесам —
ремеслуха. Все запрограммировано: родители не ломали голову, куда
пристроить ребенка. Идейная система тоже имелась: октябренок — пионер —
комсомолец — партиец. Довольно неглупо. Другое дело, как это извратили…
А сейчас какая у нас идея?
— Около двух лет назад нам сказали: патриотизм. Хотя
лексикограф и поэт эпохи Просвещения Самуэль Джонсон две сотни лет назад
имел на этот счет кардинально иной взгляд, называя патриотизм последним
прибежищем негодяев.
— В чем сейчас наша идея, я не пойму.
Сломав советскую идеологию, мы от многого отказались. Да, люди пошли
в церковь, но религии как таковой нет. Значительная часть нынешнего
населения России воспитывалась иначе. Несколько лет назад я получил
орден за помощь в восстановлении деревенского храма под Тольятти…
— Каким образом восстанавливали?
— Часть денег дал.
Глобально этим бывший президент «Лады» Константин Сахаров занимался,
я лишь посодействовал. Так вот. Перед открытием сидим в молельне:
«Ильич, скажешь пару слов?» А я не могу!
— Почему?
— Потому что рос с определенными устоями,
которые насаждались в то время в обществе. В одночасье переродиться
я не в силах — не лицедей. Нашему поколению давались одни нравственные
ориентиры — возможно, не всегда правильные. Тем, кто воспитывался
в 1990х, — другие. Поэтому они и не верят слову. Вспомните, на чем они
воспитывались?
— Большей частью на культивировании успешности криминальной
жизни. Некоем перерождении послевоенной уголовной романтики. Хотя этого
и сейчас полно. Неспроста же многие по-прежнему шансон взапой слушают.
—
Вот именно. Кто-где удачно своровал, прихватизировал завод или убил
кого-то… Году эдак в 1997м был эпизод: еду в Ярославль на «Вольво».
На Ярославском шоссе пробило колесо. Ковыряюсь с домкратом —
не справиться одному. Метель, освещения никакого — выколи глаз. Вижу —
фары приближаются. Останавливаю, чтоб помогли. Оттуда — два амбала.
Думаю: опаньки…
— «Попали»?
— Нет, нормальные ребята оказались.
Помогли — поехал дальше… Хотя на той же трассе Юру Яковлева, президента
«Локомотива», вышвырнули из его же машины. Благо, что не убили. Вот
потому и не верят никому нынешние ребятки — воспитывались они в те
времена, при тех нравах. На меня тоже косятся: что этот Воробьев
постоянно от нас хочет? Наверное, у него своя корысть…
— Определенная корысть все же есть: за победы платятся премиальные.
—
Деньги важны, но я всегда говорил: «Доведите свой статус до того
уровня, чтобы вам деньги предлагали, а не чтобы вы с протянутой рукой
ходили». Допустим, «СКА-Нева» выиграла четыре матча подряд. Говорю:
«Выиграйте еще две встречи — можно будет премию просить». Ее заработать
нужно, а не выклянчить. Я в этих вопросах последователен. Чем более
конкурентоспособен игрок, тем он востребованнее, соответственно — больше
получает. Я, отыграв десяток лет у Виктора Тихонова, ничего у него
не требовал.
— Речь о рижском «Динамо»?
— Да. Виктор Васильевич сам
видел, что происходит в жизни игрока, и откликался. Допустим, парень
женился, ребенок родился — значит, нужна квартира. Спустя время ты ее
получал. Но Тихонов тоже своеобразный был. До смешного доходило…
— Мы готовы улыбнуться.
— Вызывает как-то раз. «Мы решили, — говорит, — значительно увеличить твое жалованье». Я радуюсь. Через несколько дней получаю зарплату — больше на десять рублей. Думаю: да уж, значительно…
«У нас рабочая команда, три года как минимум»
— Зато тренером вас считали одним из самых высокооплачиваемых в Суперлиге.
— Отвечу
вам на это еще одной историей. Все тот же Сахаров вызывает на разговор.
«Петя, — спрашивает, — ты какой контракт хочешь?». «На год», — говорю.
Он качает головой: «У нас рабочая команда, мы любим стабильность — три
года как минимум». Я смотрю, оклад нормальный — подписал. Когда
результат появился — переподписали на новых условиях. Так везде.
— То есть вы умели договариваться.
— Наверное… Говорят, в одну воду нельзя дважды войти. А я трижды входил!
— ???
— Столько раз Юрий Яковлев в «Локомотив» меня звал.
— А, вот вы о чем! Дайте-ка в статистику глянем: точно — в 1996, 2010 и 2013 годах.
— При
том что Юра — человек непростой. Последний раз пошел работать к нему с
условием, что сына возьму помощником. Он согласился. Но Илья получил
травму и проходил в Германии курс реабилитации, попутно оформляя пенсию
по инвалидности. Я не смог его вытащить. На следующий год Яковлев
звонит: «Петь, ты не против, если Илью твоего заберем?» Он знал, что сын
наработал хорошую языковую практику в Германии, где играло много
канадцев, поэтому хотел его взять в помощники Маккриммону.
— Стоп! К Брэду Маккриммону?!
— Да. Это был 2011 год… Отвечаю: «Конечно, не против. КХЛ — это же совсем другой уровень».
— Как Илья спасся?
— Яковлев
передумал в самый последний момент. Есть у него такая черта. Вместо
Ильи взяли Игоря Королева… А так разбился бы мой сын…
— Но затем именно вы с Ильей возглавили возрождаемый «Локомотив». Впервые вылетая затем из Туношны, что ощущали?
— Неприятно
было, мягко скажем. Мне до сих пор летать не по себе. Хорошо, еще в
прошлом году СКА разрешил мне этого не делать. За годы в хоккее не один
экстремальный полет пережил.
— Даже не один?..
— Помню,
как-то с «Ладой» на одном моторе добирались — второй отказал. В салоне
все молчат, понимают — что-то не так. У меня предчувствие нехорошее… На
взлетной полосе кареты скорой помощи, пожарные бригады…
— Кошмар!
— Рядом
сидит начальник команды, бывший офицер, лет на 20 моложе меня. Смотрит в
иллюминатор — и радостно так: «Ой, Петр Ильич, смотри: ВПП как гирлянда
сверкает». «М***к, — отвечаю, — это по нашу душу!»
— Удачно сели?
— Да.
Самолет тут же увезли на запасную стоянку. Растянули спасательный трап и
быстро, чтоб ничего не взорвалось, вышвырнули нас.
— Обошлось?
— Пронесло
— ничего не загорелось. У Сашки Асташева, когда он в ЦСК ВВС работал,
еще страшней вышло: в Самаре хвост у самолета оторвало при посадке. Так
он сначала всех ребят выпустил и только потом вышел сам.
— Герой!
— У
нас же не понятно, что в авиации творится! В пик туристического сезона
людям продают билеты, по которым они потом улететь не могут. Даже не
знаю, как такое назвать… Убогость какая-то…
Илья против Алексея: семейное дерби
— От
самолетов перейдем к космосу. Финал Кубка Гагарина — 2017
противопоставил друг другу вашего сына Илью и вашего ученика Олега
Знарка. Сердце разрывалось?
— У меня хлеще бывало — я сам Илье
противостоял. Он в «Магнитке» ассистентом, я в «Локомотиве» главным.
Накануне игры Майк Кинэн, в тот момент работавший в Магнитогорске (мы с
ним знакомы с 1993 года), спрашивает мою жену: «За сына будете болеть
или за мужа?»
— Что ответила?
— Растерялась. Но Майк —
молодец, подбодрил — стал рассказывать истории про семейство Саттеров.
Их в НХЛ одно время десяток человек было: что на льду, что на тренерском
мостике. Так что Илья против Олега — еще не самый плохой вариант.
— Самый плохой — Илья против Алексея?
— Почему нет? Дерби семейства Воробьевых. Будет интересно.
— То есть подобные противостояния не воспринимаете на эмоциональном уровне?
— Еще как воспринимаю! Просто миришься с этим как с данностью и внешне спокойно себя ведешь.
— Правда, что от Ильи как хоккеиста тренеры поначалу отказывались?
— Да.
Юра Рябцев — он в «Динамо» одно время играл, потом вернулся в Латвию —
говорил: «Ильич, забери сына. Он кататься не умеет». Постоянно
жаловался: то у него не получается, это не идет… «Юра, — отвечаю, — я же
тебя не прошу его в первую пятерку ставить. Ходит к тебе — и пусть
дальше ходит, не мешай. Лишним игрок никогда не будет. Заболеет кто —
сам вместо него выйдешь? Обрастешь тренерским опытом — поймешь».
— Согласился?
— Спустя
время встречаемся, Юра в восторге: «В защиту ставлю твоего — не
выпадает. На край — тоже порядок, в центре — вопросов нет. Ты был прав,
Ильич!» Тренером я начал работать с 1981 года и за это время кое-что
понял в профессии. За 36 лет у меня был лишь год перерыва и одна пропущенная тренировка.
— Год перерыва — не страшно, а тренировку почему пропустили?
— В Германию нужно было слетать, забрать пенсионные деньги. Пришлось отпроситься на день.
— Пенсию там получаете?
— Нет.
Речь о единовременном пособии. Пока работаешь, пятьдесят процентов
зарплаты отчисляешь в накопительный фонд, пять процентов взимается с
работодателя. За три года работы во «Франкфурте» накопилось 25 тысяч
евро. Документы на возврат денежных средств оформил сын и сказал, что,
если на этой неделе не приеду, деньги сгорят. Пришлось пропустить
тренировку.
Григоренко своим БМВ сдвинул железобетонное основание щита
— Олег Знарок в свои 55 — мужик колючий, а в 20 лет, когда начинал у вас в Риге, наверное, вообще был караул?
— Со
мной он, разумеется, ведет себя не так, как порой с журналистами. У нас
есть общий язык. Два года назад подменял его во время Кубка мира в СКА,
во время Олимпиады работал с ребятами, оставшимися в Питере.
— У вас ведь тоже были сезоны, когда вы разрывались на несколько фронтов, что теперь ждет и вашего сына.
— Будучи главным тренером «Динамо», ездил со сборной России на чемпионаты мира, в Нагано из «Торпедо» поехал.
— Тяжело это — работать на две команды?
— Я
ассистентом в национальной команде был, а это другой уровень
ответственности. Главный есть главный. Главному совмещать сложней.
Зачастую эти отлучки сказываются на результатах клуба.
— Не каждый хороший второй тренер может стать хорошим главным?
— Однозначно!
Для этого стержень внутренний необходим. Допустим, Захаркин вторым
хорошо смотрелся, а стал первым — результата нет. Мой Илья тоже
помощником начинал — сначала у Кинга, потом у Кинэна, а став главным,
доходил до финала Кубка Гагарина, выигрывал его, сейчас главный тренер
сборной. Значит, есть стержень.
— Почему, находясь на лавке, вы всегда стояли перед игроками, а не за ними, как сейчас большинство тренеров?
— В
этой позиции, как мне кажется, больше жизни. Испытываешь определенные
эмоции, которые передаешь игрокам, держишь руку на пульсе. А сзади?
Встанут там как памятники — как Билялетдинов вон, не в обиду ему: стоит,
молчит, не снизойдет. Мне это странно…
— В постперестроечное
время вы суровым тренером считались. Вплоть до того, что игроки
мобильные телефоны от вас прятали, машины за углом парковали — «Не дай
бог Ильич увидит…»
— Дело ведь в чем. Многие хоккеисты считают
себя заговоренными. Это я серьезно. Полагают, что с ними ничего плохого
случиться не может. Вот и гоняют как ошалелые. Ученые, кстати,
подтвердили, что рвение в спорте часто приводит к ДТП. Ментально не все
могут одно от другого отделить. Трагедии, к сожалению, эту гипотезу
неоднократно подтверждали. Пелле Линдберг, талантливейший голкипер
«Филадельфии», в 1985 году разбился на своем «Порше», влетев в бетонное
ограждение.
— Швед был первым европейцем, кто завоевал «Везину Трофи».
— А
ведь ему не раз говорили: «Ты слишком лихо водишь!» Но, видимо, парень
считал, что его жизнь заколдована: как на льду, так и вне площадки. А в
итоге она остановилась на отметке 26 лет…
— То есть, приглядывая за машинами хоккеистов, вы их оберегали?
— А
как же! Игорь Григоренко в 20 лет на своем БМВ влепился в бетонное
ограждение. Это ж с какой скоростью надо было лететь, чтобы ударом
сдвинуть железобетонное основание щита?! Благо, выжил. А те, кто с ним
сидел, вообще без царапин выбрались. Водителю, как известно, всегда
больше достается.
— На клубные парковки КХЛ с содроганием смотрите: там ведь столько кобыл под каждым капотом?
— Всего
не предусмотреть. Был случай на сборе в Турции. Володе Маленьких дал
почитать мотивационную статью о том, как не наступать на одни и те же
грабли. У нас был полувыходной — с утра пробежка, гимнастика, плавание,
вторая половина дня свободна. Володька тут же хватает машину напрокат,
летит по турецким «чадде» и попадает в аварию. Встречаю его потом:
«Володя, ты дочитал?» Он смотрит на меня: «Поздно уже читать, Петр
Ильич…»
— Грабли — народный инструмент.
— Хоккеистов
реакция часто выручает. Площадка маленькая, надо быстро реагировать на
ситуацию. Меня, например, за всю игровую карьеру лишь раз на бедро
приняли — правда, так, что вздохнуть не мог.
— Голову опустили?
— Нет.
Просто парень со скамейки штрафников выскочил — я не мог его видеть.
Профессиональная реакция тоже не панацея. Был у меня защитник Артем
Копоть из Челябинска.
— Первый россиянин, задрафтованный «Питтсбургом». В 1992 году дело было.
— И
в том же 1992 году, через месяц после драфта, он влетает на своих
«Жигулях» в столб. Зимой того же года мы с ним в составе выиграли
МЧМ. Сколько человек из той команды заиграло в НХЛ! Ни в одной
«молодежке» столько не было! Ковалев, Николишин, Жолток, Гусманов,
Хабибуллин, Кривокрасов, Яшин. Защитников вообще россыпь: Озолиньш,
Каспарайтис, Житник, Борис Миронов, Трощинский, Бульин. Артем входил в
их число. И эта глупость перечеркнула все! У нас немереное количество
людей бьется на дорогах. Это же гонки на выживание! А вы спрашиваете,
почему я косо на машины поглядываю…
Если б не голодное детство, я, может, и не играл
— К другому виду экстрима — охоте — приучились? Итальянское ружье, знаем, у вас имеется.
— Заведующий
отделом кадров АвтоВАЗа, по сути, третье лицо предприятия, однажды
пригласил меня «пострелять». «Пойдем, — говорит, — Ильич на кабана». Он и
подарил то ружье. Только воспользоваться им не случилось…
— А так поднялась бы рука?
— Черт
его знает… В процессе я поучаствовал — видел, как пара лосей мимо
пробежала. «Ильич, — кричат мне с соседнего номера, — не стреляй — это
лоси!» Потом, сидя за столом, охотники байки травили, истории забавные
рассказывали.
— Какая запомнилась?
— Мужик задает
вопрос: «Идет на тебя тигр. Ты ружье на него навел, пальнул — осечка.
Второй раз — вновь не стреляет. Что делать?» Люди задумались. Один не
растерялся: «Нужно прыгать в сторону хвоста и крутить тигру яйца». «А
если это тигрица?» — «Тогда яйца надо крутить себе».
— Смешно. Но на столе не тигрятина была?
— Свинина. Мужики своего добились.
— В 69 лет вы по-прежнему в хоккее. Не можете слезть с этого наркотика?
— Да
какой там наркотик! Если б не голодное детство я, может, и не стал бы
играть. Нужно было цепляться, чтобы хоть какие-то деньги имелись. Раньше
платили не так, как сейчас, — за год состояния не скопишь. Да и
заканчивали рано. Я, например, в 30 уже коньки на гвоздь повесил. В 32
на тренерскую работу перешел.
— С нынешней молодежью взаимопонимание есть?
— Думаю,
да. Общение с ними меня самого моложе делает. Я ведь никогда не
перекупал игроков, а растил: что в Тольятти, что в Ярославле, что здесь,
в Питере. Когда ты постоянно с ними, нужно понимать их язык, их манеру
одеваться, их музыку, их шутку. Тренды меняются… А я ж еще помню
времена, когда смартфонов не было…
— А такие существовали?
— Представьте себе.
— К
слову, о музыке. Ваш сын Илья после чемпионства «Магнитки» поражал
вокалом, исполняя Синатру и Лепса. А вы с голосом дружите?
— По молодости пел. Для жены исполнял песню Бернеса. Почему нет? Хорошее дело.
Личное дело
Петр Ильич Воробьев
Хоккеист, тренер. Игровое амплуа — нападающий.
Родился 28 января 1949 года в Москве.
Выступал за «Динамо» (Киев), «Динамо» (Рига), играл за вторую сборную СССР. 205 матчей в чемпионатах СССР, 120 шайб.
Карьера тренера:
«Латвияс Берзс» (Рига), «Динамо» (Рига), «Динамо» (Москва), «Франкфурт
Лионс» (Германия), «Торпедо»/«Локомотив» (Ярославль), «Лада» (Тольятти),
«Химик» (Мытищи), «Торпедо» (Нижний Новгород), «Локо» (Ярославль),
«СКА‑1946» (Санкт-Петербург), «СКА-Нева» (Санкт-Петербург).
Достижения:
чемпион МХЛ (1993), финалист Кубка европейских чемпионов (1991, 1993),
чемпион России (1997), серебряный (2005) и бронзовый призер ЧР (1998,
1999, 2003, 2004), обладатель Континентального кубка (2006).
Тренировал молодежные сборные России:
золото (1992), серебро (1998, 2000), бронза (1997). Входил в штабы
первой команды страны: золото ЧМ-1993, серебро Олимпиады-1998. Главный
тренер сборной Латвии на ЧМ-2006.
Мастер спорта, заслуженный
тренер России, заслуженный тренер Латвийской ССР. Окончил Латвийский
государственный институт физической культуры и Высшую школу тренеров. В
1996 году награжден орденом Дружбы.
Женат. Сыновья, Илья и Алексей, — профессиональные тренеры.
Фото: ХК СКА
