Второго сентября, 44 года назад началась великая Суперсерия СССР —
Канада. Суперсерия, которая изменила судьбу всего мирового хоккея.
Автором первой шайбы «Красной машины» в первом матче стал Евгений Зимин.
Зная двукратного олимпийского чемпиона, неоднократного чемпиона мира и
Европы далеко не первый год, посмею назвать этого человека необыкновенно
позитивным и душевным. Разговаривать с ним можно часами и обо всем на
свете. В данной нашей беседе Евгений Владимирович рассказал о своих
счастливых и грустных днях, о дружбе с актерами и за что он любит балет.
А также поделился переживаниями о том, что после смерти его супруги
жизнь потеряла всякий смысл.
— Как сейчас помню, многие мои друзья-товарищи в детстве
хотели полететь в космос, но я с таким желанием не сталкивался.
Интересовали только игровые виды спорта — теннис большой и настольный,
волейбол, баскетбол… Хоть я ростом не вышел, тем не менее играл
неплохо, — вспоминает Евгений Владимирович. — И еще Зимин считался
успешным учеником в школе. Но в мыслях никогда не возникало стать
преподавателем физики, математики, физкультуры или кем-то еще. Хотя,
наверное, мог бы. Думаю, что с подопечными было бы полное
взаимопонимание. Объясняю вроде доходчиво (улыбается).
— Это точно. Легко представляю вас в роли учителя. А благодаря кому Евгений Зимин стал хоккеистом?
—
Надеть коньки и взять в руки клюшку меня никто не заставлял. Увлекся
хоккеем сам, когда во дворе моего сталинского дома в районе Измайлово
города Москвы построили хоккейную коробку. Я стал туда ходить. Мама
купила коньки, научился кататься. Получалось весьма неплохо. Однажды
мимо катка проходил тренер СДЮСШОР «Локо» Кушталов Борис Тихонович. Он
постоял, посмотрел и предложил нашему «рулевому» привести ему человек 15
на Новорязанку, где тогда базировался «Локомотив», чтобы принять
участие в одном из матчей. После Кушталов отобрал несколько игроков,
Зимин оказался в их числе. Причем раньше я пытался записаться в эту
школу, но меня даже близко не подпустили. Когда же, попав в состав
команды, я забросил аж 9 шайб, и мы выиграли со счетом 11:0, Тихонович
подошел и спросил, не я ли случайно обращался к нему в СДЮСШОР?..
Ответил, что да… Можно сказать, моя хоккейная карьера началась с того
дня и очень быстро пошла вверх. Лет в 14 я уже тренировался с мастерами.
К 16 годам сыграл 20 матчей. Цифра внушительная.
Жалею, что не стал обладателем Кубка Стэнли. Но для этого надо было бежать
— Хоккей не прост. Порой по тем или иным причинам его бросают. Никогда с этим не сталкивались?
—
Нет. Хотя с главным тренером спорил очень часто. Мои эмоции порой
зашкаливали. Может, виной тому юный возраст. Но я всегда твердо стоял на
своем. Очень хотел отстоять то, на чем настаивал. Коуч иногда спрашивал
у игроков — есть ли у кого-нибудь из нас вопросы? Обычно они возникали в
основном лишь у Зимина — что-то постоянно не устраивало. Пытался
выяснить и из-за этого страдал. Тренер отвечал — я сказал так! Значит,
так и должно быть! А я ему возражал — мол, понимаю, что вы главный, но,
на мой взгляд, лучше все же сделать по-другому… Тогда у меня проявлялось
не просто игровое мышление, а уже тренерское. Хотя этого до конца не
осознавал. Понял позже.
— Вы кумир для миллионов болельщиков. А у вас были люди, на которых вы бы хотели походить?
—
С хоккеем я познакомился в 1964 году, когда «Спартак» взял верх над
ЦСКА и стал чемпионом Советского Союза. Смотрел тот матч по телевидению.
Тогда мне очень понравились братья Борис и Евгений Майоровы и Вячеслав
Старшинов. Играли они просто здорово. Я смотрел, раскрыв рот. Вообще,
что касается спорта, считал себя болельщиком «Спартака» футбольного,
потом только хоккейного. Ледовые побоища ведь раньше по телевидению не
транслировали. Поэтому, откуда было взяться этой любви. Позже, конечно,
можно сказать, ко льду прирос (улыбается).
— Ваша карьера сложилась так, как вы хотели, или чего-то все же не хватило для полного удовлетворения?
—
Может, я и не достиг того, о чем мечтал. Но, допустим, если посмотреть
на спартаковцев, нет ни одного красно-белого, который бы, кроме Зимина,
стал обладателем Кубка европейских чемпионов. «Спартак» и я в том числе
выходили в финал два раза с ЦСКА, и армейцы побеждали. Фортуна мне тогда
улыбнулась, когда я на финише провел сезон-1976/77 в составе «Крыльев
Советов», они в тот сезон стали лучшим клубом в Европе. В спорте элемент
везения ведь тоже очень значим. И еще я сильно жалею, что не получилось
стать обладателем Кубка Стэнли. Но, скажем так, не по своей воле и
вине. Ведь в то время нельзя было уезжать за океан. Хотя все к этому
стремились, не только я. Осуществить данную мечту представлялось
возможным лишь путем побега. Именно так сделали Федоров и Могильный… Но я
тогда уже не играл, как, кстати, и наш легендарный вратарь, а ныне
президент ФХР Владислав Третьяк. Он тоже сожалеет, что ему не удалось
сделать глоток шампанского из заветного трофея. Великий страж ворот,
который имеет все награды, а суперзаграничного трофея — Кубка Стэнли —
нет. Почему все стремятся его завоевать? Потому что очень престижно. В
то время, да и сейчас, эта награда давала право считаться одним из
лучших хоккеистов мира.
У сына башка на льду соображала, как у Ларионова
— Какой день в вашей жизни можете назвать самым радостным?
—
Наверное, когда я забил первый гол канадцам-профессионалам. Это было в
1972 году. Мы встречались с ними впервые. Игра получилась ужасно
напряженной. О наших соперниках тогда писали и говорили очень много, они
действительно классные мастера. И еще невозможно забыть Гренобль, где
на Олимпиаде мы взяли верх над канадцами — 5:0. Самое радостное событие
вне хоккея? Естественно, день рождения сына в 1971 году. Мой наследник
не любит, когда о нем говорят, но все же немножко вам расскажу. В свое
время он очень здорово начинал играть в хоккей в «Спартаке», но длилось
это недолго — года три. Потом оказался в московском «Динамо». Действовал
тоже в нападении. Один раз даже вышел на лед вместе с такими легендами,
как Ларионов, Макаров, Фетисов, Стариков, когда они уже собирались
уезжать играть за границу. Помню, была тренировка в «Лужниках», куда по
каким-то причинам не смог приехать Крутов. Я взял и сказал, возьмите,
мол, моего парня. После занятий Ларионов произнес следующее: «Слушай, у
него башка соображает не хуже, чем у меня». Но, к сожалению, сын не имел
страсти и огромного желания стать хоккеистом. Я и не пытался его как-то
переубедить. Никогда не давил. Если бы видел, что он жаждет гонять
шайбу по льду, тогда другой разговор. Когда же сплошное безразличие,
какой смысл? Хотя талант у него был. Закончил играть после службы в
армии. Просто перехотел. Никакая травма не помешала. В общем, из-за
определенных обстоятельств сын стал заниматься бизнесом. Сейчас
вращается в различных сферах. Все у него, слава Богу, в порядке.
— Как сами считаете, чем вы отличались от других звезд нашего хоккея?
—
В первую очередь, я играл не для себя, а для людей, которые пришли
посмотреть на меня, на команду. Очень сложно оценить и определить, есть у
тебя что-то этакое в отличие от других или нет. Это делают специалисты,
журналисты…
Старшинов и Майоровы превратились из кумиров в партнеры
— На мой взгляд, вы были очень техничны, сообразительны и быстры.
— Спасибо. Определения неплохие (улыбается).
Просто тот талант, который я имел, все время развивал, совершенствовал,
трудился. Когда надо было — мог отдать пас или забить гол, что дано не
всем. Поэтому, меня ставили абсолютно в разные тройки. В сборной я же
выходил на лед и со Старшиновым, и с Майоровым, и с Якушевым, и с
Шадриным, и с Альметьевым, и с Александровым. Где только Зимина ни
использовали! И везде получалось. Как бы это нескромно ни звучало. В
целом, грех жаловаться. Ведь тот же Старшинов, Майоров в свое время были
моими кумирами, но потом стали партнерами. Разве мог я себе раньше
такое представить? Еще однажды возникла ситуация, когда Евгению Майорову
искали замену, он заканчивал играть. И я, скажем так, занял его место.
Стало ли это шоком? Нет. Просто появилась повышенная ответственность и
нервозность. Дружил ли с одноклубниками? Я ведь младше их лет на десять.
У нас было много молодых ребят в команде, с ними и «корефанил».
Например, с Якушевым, Шадриным, Мегунько, а с остальными только на
хоккейной площадке. Как обращались друг к другу вне льда? Конечно, не на
«вы», а на «ты» — Слава, Боря…
— Когда наступил момент вешать коньки на гвоздь, знали, чем будете заниматься дальше или уходили в никуда?
—
Я всегда хотел стать тренером, но существовала очень большая
конкуренция. Спасибо Федору Дмитриевичу Черенкову, который помог
устроиться в «Спартак». И пошло-поехало. А когда у меня произошел
конфликт, и я ушел трудиться на ТВ, однажды брал интервью у Анатолия
Владимировича Тарасова и тот заявил — с предателями не общаюсь! Почему
так назвал? Просто считал, что из меня мог бы получиться классный
тренер, а я взял и отправился работать в другую область, не предупредив
его об этом. Тарасов знал, что я прекрасно болтаю и комментаторская тема
— тоже моя. Так оно по жизни и вышло.
На современный хоккей плюнул. Когда игроки лишь гоняют шайбу по бортам, чем любоваться-то?
— Считаете себя счастливым человеком?
— Да. Я
был женат 41 год. С супругой любили друг друга всю жизнь. Есть сын,
четверо внуков. Я объехал полмира. В общем, жаловаться не на что. Дай
Бог каждому так. Рассказать о внуках… Один учится во ВГИКе на актерском
факультете. Ему 21 год. Второму — 14, третьему — 12, четвертому — 11.
Самый младший тоже уже снялся в каком-то фильме. Несмотря на то, что в
институте кинематографии еще не учится. Вижусь с мальчишками довольно
часто, ездим вместе отдыхать. Но никто из них не хочет заниматься ни
футболом, ни хоккеем. Ребят потянуло в артисты (улыбается).
— А вы не пытались привить им любовь к спорту?
—
Нет. Никогда такого желания не возникало. Я всегда уважал свободу. А
любой вид спорта нужно обожать. Как было со мной. Тогда он дает тебе эту
самую свободу и ощущение внутреннего человеческого счастья. Если бы
внуков заставлял, нарушил бы им психику. Я — дед, ребята мне бы точно
подчинялись. Но ведь вопреки их воле. Зачем детей насиловать…
— Радует ли ваш глаз хоккей сегодня?
—
Если честно, я вообще на него плюнул. На матчи не хожу, по телевизору
игры не смотрю, потому что мне неинтересно, не впечатляет. Все одно и то
же — пробросы, броски по воротам. Никаких комбинаций и решений. Не по
душе мне подобный так называемый хоккей. Единственное, всегда смотрел и
буду смотреть чемпионаты мира и Олимпиаду. Там есть, на что взглянуть. А
от игры команд КХЛ я абсолютно не в восторге.
— Но ведь раньше к Евгению Зимину всегда можно было обратиться за любым комментарием практически после каждого матча.
—
Это точно, потому что, на мой взгляд, хоккей был намного интереснее. А
когда игроки только лишь гоняют шайбу по бортам, чем любоваться-то?..
Наше поколение отрывалось только на море
— В жизни вам часто приходилось плакать?
— Да. Складывалось все не так сладко, как может
показаться. Мой отец умер из-за болезни, когда мне было всего 12. Пошел
четвертый год, как рядом со мной нет любимой супруги. Все ровно не
бывает. Надо всегда готовить себя к трудностям. И, как мне кажется,
лучше с детства приучать детей к тому, что эти самые сложности могут
возникнуть на их пути в любой момент. Тогда потом они будут более
адаптированы к среде, в которой живут. А, вообще, на все вещи я смотрю
не через призму эмоций, а быта. И стараюсь быть спокойным, реалистичным и
сдержанным.
— И, посмею отметить, зная вас не один год, открытым и компанейским.
—
Да. Есть такое. Поэтому меня всегда любила пресса. Интервью брали
постоянно. Наверное, еще и потому, что я неплохо говорил по-русски,
складно и связанно излагал мысли. И шел на контакт абсолютно с любыми
людьми, отзывался на различные приглашения. Выступал на заводах, где
собирались работяги, которые задавали волнующие их вопросы. Чаще всего
они касались игры нашей национальной команды на мировых первенствах.
— Понятно, что хоккей занимал много времени, но чем еще интересовались по жизни?
—
В основном нас держали на сборах. Со свободой была «напряженка».
Единственное, в отпуске мы уезжали отдыхать на море и там отрывались по
полной программе. Но уже дней через 20 тянуло на лед. Этому поколению
сложно понять. Сейчас хоккеисты расслабляются месяца по три. Дали бы
волю, и от четырех бы не отказались.
Высоцкий был абсолютно простым человеком
— Вы как-то мне рассказывали, что обожаете театр, балет… Сейчас на представления выбираетесь?
—
Редко. Особенно мне нравится балет, потому что там выступают
очаровательные женщины. Но люблю я его не только поэтому. Просто это
потрясающий вид искусства, в котором нужно разбираться, что не так-то
просто. Я, к сожалению, ничего не понимаю, но хожу поглядеть на красоту с
удовольствием. Раньше думал, что лишь в хоккее все сложно, но не тут-то
было. Стоит один раз увидеть, как «старушечки революции», смотрящие
балет, громко вздыхают на каждое па! Вообще, раньше при команде у нас
был человек, который для сборной устраивал культурную программу, находил
билеты в хорошие театры. И многие актеры любили хоккей. Как правило,
после спектаклей мы собирались вместе, чаевничали. На таких банкетах все
знакомились и завязывалась дружба. Ходили в Ленком, Большой театр, на
Таганку. Я, кстати, был знаком с великим Высоцким, даже вместе выпивали
крепкие спиртные напитки (улыбается). Володя был абсолютно простым
человеком, но что ему не нравилось в нашем строе, мог высказать в своих
песнях. И еще Высоцкий хорошо знал мою мать, благодарил ее за многие
вещи. Она ведь работала заведующей больницей, куда Владимир частенько
захаживал.
— Должно быть, благодарны судьбе за то, что свела вас с Высоцким?
—
Безусловно. Вообще, в театре на Таганке был очень дружный коллектив. Мы
как-то пришли на спектакль со Старшиновым, после просмотра нам накрыли
стол, Славка взял рюмочку, а Валера Золотухин ему и говорит: «Ты же
боец! Давай по-русски, по-нашему! Что рюмка-то для тебя, возьми
стаканчик» (улыбается). Сколько у Зимина друзей? Глубоко убежден,
что их много не бывает. Своим же настоящим корешем считаю Володю
Мегунько. С ним мы вместе прошли огонь и воду, и медные трубы. В целом,
сложно определить, кто твой друг, а кто враг. Когда играешь, все
говорят: «Ой, Женечка, какой ты замечательный, какой талантливый!» За
тобой чемоданы будут таскать, а потом станут где-то рассказывать, вот,
мол, я с Зиминым то-то и то-то… А сейчас у кого есть деньги, за теми и
хвост. У хоккеистов помимо имен и их славы есть еще миллионы. Нам их не
платили. Но дело не в купюрах. Главное — оставаться человеком. Яркий
тому пример — Федор Черенков, который не имел столько «шелестящих», но
был настоящей глыбой. Плюс ко всему блестящим игроком. Каких надо
поискать.
Когда жена умерла, жизнь потеряла смысл
— Раз уж вы затронули финансовую тему, скажите, деньги в вашей жизни что значат?
—
Наверное, глупо говорить, что они мне вовсе безразличны. Но отношусь к
ним спокойно. Человек я абсолютно не жадный. И никогда не стремился и не
стремлюсь к тому, чтобы стать обладателем миллионов. Мне нужно не так
много купюр для нормальной жизни. Вообще, мужчине необходимы какие
атрибуты? Хорошие ботинки, отличный ремень и приличные часы. И
желательно иметь солидную машину. Я всегда к такому стремился. Вы
обратите внимание на тех же европейцев, американцев. У них все это есть,
и все выглажено и блестит. А что еще нужно-то? Замки, которые сейчас
строят пятиэтажные, на фиг… Сейчас я уже не стремлюсь к тому, чтобы
тратить деньги на себя, потому что у меня много внуков. Я лучше им
отдам. И потом гардероб у меня и так немаленький. Вещей и обуви хватает.
— Какие часы сейчас, кстати, носите?
—
Tissot. Они стоят 30 тыс. рублей. Считается, что дешево. А вообще,
надевать нужно то, что подходит твоему статусу. Если бы я нацепил
золотые часы за $ 30 тыс., на меня бы посмотрели и сказали одно из двух —
или наворовал, или состоит в какой-то группировке. Но я стараюсь как-то
не отставать, идти в ногу со временем. Есть у меня, например, модный
нынче телефон Apple Iphone (улыбается). Вообще, если честно, как
жена умерла, интерес ко всему пропал, все будто остановилось. Жизнь
потеряла всякий смысл. Для любимой хотелось выглядеть хорошо, а сейчас
порой по две недели не бреюсь. И уже «шерсть» на лице вся седая.
Чувствую, что опускаюсь. Пытаюсь, конечно, брать себя в руки… Знаете,
иногда мне кажется, что люди сейчас особо внимания-то друг на друга не
обращают. Все в своих заботах — куда-то бегут, спешат. Будь ты хоть весь
лохматый, никому до этого дела нет никакого, никто ничего и не спросит.
И еще после смерти супруги я столкнулся с большой проблемой — быт.
Женщина ведь всегда хочет сделать для второй половины что-то приятное. К
сожалению, мужики этого не ценят. Тогда как уважать слабый пол надо
буквально за все, чтобы они улыбались.
|Личное дело
Зимин Евгений Владимирович
Родился 6 августа 1947 года. Заслуженный мастер спорта, нападающий. В
1964–1965 годах играл в «Локомотиве» (Москва), в 1965-1974 годах — в
«Спартаке» (Москва), в 1974–1976 годах — в СКА МВО, в 1976–1977 годах — в
«Крыльях Советов». Чемпион СССР 1967, 1969 годов, второй призер 1966,
1968, 1970, 1973 годов, третий призер 1972 года. В чемпионатах СССР
провел 315 матчей, забил 185 голов. Обладатель Кубка СССР 1970, 1971
годов. Чемпион мира 1968, 1969, 1971 годов. Чемпион Европы 1968, 1969
годов, второй призер чемпионата Европы 1971 года. Чемпион Олимпийских
игр 1968 и 1972 годов. В чемпионатах мира и Олимпийских играх сыграл 19
матчей, забил 7 голов. Автор первой шайбы, заброшенной нашими
хоккеистами в Суперсерии-72 СССР — Канада.
По окончании карьеры на тренерской работе. В 1981 году старший тренер
юниорской сборной СССР — чемпиона Европы. В сезоне-1984/85 работал
старшим тренером «Спартака». В 1994–2004 годах — главный тренер команды
«Звезды России» на турнирах Кубка «Спартака».
В 1996-м — тренер сборной России на Кубке мира. Также Зимин работал с
юношеской сборной страны, которая вместе с ним становилась чемпионом
Европы.
В 1990-е — генеральный менеджер «Спартака» (1996), скаут
«Филадельфии» (1998, 2002), менеджер «Металлурга» (Новокузнецк) в 1999. В
марте 2009 назначен советником гендиректора ХК МВД по спортивным
вопросам.
1 августа 2009 года — 30 апреля 2011 года — скаут Центрального скаутского бюро КХЛ.
1 мая 2011 года — 1 октября 2013 года — главный скаут Центрального скаутского бюро КХЛ.
С 6 ноября 2013 года — президент Национальной скаутской ассоциации.
В 2010 году работал хоккейным комментатором Первого канала на Олимпийских играх в Ванкувере.
