Перед увольнением из «Трактора» Сергей Гомоляко
обстоятельно пообщался с нашими интервьюерами, которые искренне заявляют: КХЛ
осталась, как минимум, без одного из лучших своих рассказчиков. Зато некоторые
ответы былого вице-президента челябинского клуба теперь, как говорится,
приобрели дополнительную пикантность.
Мы, кстати, спросили Гомоляко: «Могут ли
руководители и тренеры клубов вести себя непосредственно, как он?». Сергей
Юрьевич рассмеялся. Он вообще не любит хмурить бровей или добавлять себе важности,
надувая щеки.
Представляется по-простому: «Сергей». Полные люди
они ведь в принципе считаются веселее худых. «Сытые, вот и веселые», — смеются
в народе. Но и похудев, Гомоляко не растерял оптимизма.
Нападающим он был неповторимым. Соперников не объезжал,
а обходил. Те, кто смотрел хоккей 1990-х, подтвердят: «Так сможет не каждый».
В классическом противостоянии той поры — «Магнитка» —
«Динамо» — был момент, когда на руках Гомоляко повисли сразу два Александра: на
левой — Харитонов, на правой — Кувалдин. 13-й номер, несмотря на «балласт»,
добрел до ворот – как танк до берега сквозь болото. Бросил во вратаря, но
заработал удаление.
Его руки всегда были волшебны. Не будь лишнего веса,
Гомоляко стал бы хоккеистом уровня Дацюка. Его ведь тоже драфтовали в НХЛ и,
кстати, как Дацюка – под конец процедуры: в 1989 году «Калгари» выбрал его в
девятом раунде под общим 189-м номером.
За океан, однако, победитель МЧМ того же года не
поехал — ни тогда, ни затем. А, возможно, стал бы в составе «Флеймз» антиподом
Тео Флери. Их совместное пребывание в одной тройке выглядело бы вовсе очень
эстетично.
Иду в туалет: на полу Харламов спит, неподалеку —
Гусев
— Сергей Юрьевич, правда, что первые уроки хоккея вы
получили от Валерия Харламова?
— Не совсем. С Харламовым я познакомился еще
мальчишкой. Отец с ним и Александром Гусевым играл в Чебаркуле.
— Команде, которая стала «легендой» за три последних
года?
— Да. Раздевалку «Звезды» они, правда, делили
недолго — Тарасов вскоре забрал Гусева и Харламова назад. Тем не менее, они
сдружились. Когда ЦСКА приезжал на матч в Уфу, заходили в гости.
— Нарушать?
— Не знаю. Я только ночью их увидел. Иду в туалет,
вижу: на полу Харламов спит, неподалеку — Гусев.
— «Половая жизнь» звезд советского хоккея…
— Для тех лет — обычное дело. В двухкомнатной
«хрущевке» места немного. Поэтому пришлось переступать через великих
хоккеистов.
— Понимали, через кого переступаете?
— Конечно! Их в то время знали все. Харламов, когда
в «Звезде» играл, клюшку мне с подписью подарил. Был на 17-м небе от счастья.
— Ныне — реликвия личного музея?
— Куда там… В тот же день отобрали.
— Кто посмел?
— Вышел на улицу — мячиком об стенку постучать. Мимо
проходил мужик какой-то, он и отнял.
— Гад, мягко говоря…
— Я домой в слезах. Для 4-летнего пацана очень
обидно. Так что в память о Валерии Борисовиче сохранилась только открытка с
пожеланием.
— Каким, если не секрет?
— «Сергей! Желаю тебе стать отличным человеком и
хорошим хоккеистом».
— Душевно.
— Долго носил ее в кармане — была мне очень дорога.
Когда изнашиваться стала, мама заламинировала. С тех пор храню, как память.
— Благословенный билет в мир хоккея?
—Можно и так сказать. Раньше в принципе вариантов
особо не имелось. Либо хоккей, либо завод, либо бутылка…
— Последнее многие совмещали как с первым, так и со
вторым.
— Ну, благо, у меня контроль имелся серьезный. Отец,
завершив карьеру, тренировал юношескую команду. Я постоянно находился с ним во
дворце. Так что мой дальнейший путь был предопределен.
Прыгал со второго этажа и шел на каток
— Андрей Скабелка как-то сказал: «Переусердствовал я
с воспитанием в сыне хоккеиста. У всех ребят завершалась тренировка, а у
Алексея дома продолжались теоретические занятия». Вы страдали от избыточного
внимания?
— Да, но в ином ракурсе. Возможность заниматься
хоккеем зависела от успеваемости в школе. За двойки наказывали. За прогулы
серьезней доставалось — говорили: «Не пойдешь на тренировку».
— Слушались?
— Щааас… Прыгал со второго этажа и шел на другой
каток. Препятствий на пути к хоккею для меня не существовало.
— Челябинские дети настолько суровы, что когда
падают лицом на асфальт, кровь идет из асфальта?
— На самом деле в Челябинске прошла лишь часть моего
детства. Я там родился, но хоккейное воспитание получал в Уфе, где отец
выступал за «Салават Юлаев». Ему дали квартиру, в которой мы прожили до 1985
года. Дом спортивный.Сосед — бывший тренер отца Владимир Каравдин. Неподалеку —
братья Гимаевы. У них мы, кстати, очень часто гостили. В Уфе в принципе все,
кто играл в хоккей, квартировали на улице Рихарда Зорге.
— Рядом с дворцом?
— Да. Моим одноклассником, например, был Дима
Денисов.
— Участник Олимпиады-1994.
— Он тогда отличный сезон в «Салавате» провел — 59
очков, кажется, набрал. Вот и попал на Игры. Сейчас Димка менеджер «Тороса».
Выходит, хоккеист я челябинский, но воспитанник «Салавата Юлаева».
— В общем, суровость челябинского детства обошла
стороной?
— Нет, драки район на район – это я лет в 15-16 как
раз проходил. В этом плане все нормально.
— За какой район дрались?
— За Ленинский, он граничит с тракторозаводстким.
Потом переехал на ЧМЗ. Там сложная история взаимоотношений…
— 13-й номер — в честь отца?
—Да.
— Лишь раз вы его сменили. На Кубке Шпенглера — 1994
взяли… 135-й.
— Организаторы рекламную акцию проводили. Начальник
«Трактора», Марк Моисеевич Винницкий, подходит: «Надо, Сергей, какой-то
экзотичный номер взять». Вот и взял.
— Почему 13-й на 666-й не сменили – эффектней вышло
бы?
— Не хотелось заморачиваться. «Отстаньте, — говорю. —
Какую хотите цифру, такую и добавляйте». Прибавили «пятерку». После турнира мне
тот свитер подарили.
Тортунов проплакался и собрался
— Впервые чемпионом страны «Магнитка» стала в
1999-м. О сегодняшней жизни всех игроков той команды знаете?
— Практически.
— Кудинов, например, где?
— Андрей — президент Федерации хоккея города
Челябинск. Также директор местного дворца спорта.
— Шафранов и Гольц завершили карьеру или продолжают
трясти стариной?
— Костя уже набегался, а Саша хотел продолжить, но
передумал.
— Прошлый сезон он, судя по статистическим
выкладкам, в шестом по силе дивизионе Германии провел — за «Фюссен».
— И решил завязать. Он давно в Германии на ПМЖ.
Некоторое время назад основал фирму по производству продуктов для здорового
питания. Сотрудничают, кстати, с некоторыми российскими клубами. В Москву
недавно приезжал, магазин хотел открыть.
— Борис Тортунов на некоторое время тоже исчезал с
радаров.
— Это когда он в Белоруссию, а потом Словению уезжал
играть, где завершил карьеру.
— После он стал тренером вратарей «Сарыарки».
— А год назад вернулся к истокам — стал наставником
голкиперов «Челмета». У нас получилась перестановка: из «Трактора» мы уволили
шведа Томаса Бьюра, на место которого взяли Константина Штрахова из «Челмета».
А Боре, соответственно, было доверено его место.
— 17 лет прошло, а шайба от Андрея Маркова в его
ворота через всю площадку до сих пор перед глазами…
— Это, конечно, вратарское несчастье пропустить от
других ворот за 8 секунд до конца финального матча…
— …при счете 1:0 в пользу твоей команды, напомним,
на всякий случай…
— Такая ошибка раз в карьере бывает. На Борю она
пришлась во время финала Евролиги. Что ж…
— И ведь Белоусов не поменял его перед овертаймом…
— Так ни один тренер, думаю, такого не сделал бы.
— Мы одного назовем: Раймо Сумманен в 2010 году
посадил Карри Рамо, когда тот пропустил от Кутейкина с другой половины
площадки.
— И как? Помогло?
— «Авангард», по крайней мере, не выиграл – 3:4.
— Поменять в тот момент Борю было бы большой
глупостью. А Валерий Константинович глупости редко делал. К тому же, Боря такой
парень, что вряд ли бы поплыл…
— В такой ситуации даже «стальные» могут сломаться.
— Помню, в перерыве Тортунов ушел из раздевалки,
проплакался, но на овертайм собрался. Ему никто слова дурного не сказал. У нас
очень дружный коллектив был.
Когда не пьешь — не закусываешь
— Кто был самым высокооплачиваемым игроком той
«Магнитки»?
— Ой, это к Геннадию Ивановичу. (Величкину,
гендиректору клуба в тот период. — «Спорт День За Днем».) Мы с одноклубниками
вопрос денег никогда не поднимали. Премиальные, помню, были хорошими и
одинаковыми для всех.
— Хоть в первом звене выходил, хоть в пятом сидел?
— А раньше все выходили. 22 человека в команде, вне
заявки оставались только два защитника и вратарь. Это сейчас по 30 игроков в
составе и, соответственно, треть вне игры.
— Сколько весил в ту пору центрфорвард Гомоляко?
— Ха, и тогда не отвечал, и сейчас не буду.
— Хорошо. Насколько сейчас весите меньше?
— Намного. Под занавес карьеры примерно 32 кг
скинул.
— Ого!
— Благодаря этому пять дополнительных лет на льду
провел. Я ведь в 2001 году думал завязывать с хоккеем. А похудев, играл до 2006-го,
пока травму не получил.
— Если нас читают женщины, немалое количество
напряглось: что за волшебная диета?
— В Москве пошел в клинику китайской медицины. Там
проверили голову, дали рекомендации, которые я соблюдал. Ну и, конечно, самый
очевидный метод…
— Пардон, не жрать?..
— Он самый. Еще с пивом завязал. Когда не пьешь — не
закусываешь…
— Ну, или делаешь это реже.
— Также стал усерднее готовиться к сезону, кроссы
бегал летом. От мяса отказался.
— Профессиональный спорт без белка — это как?
— Курицу, конечно, и макароны есть необходимо. Без
них никак. Но моя основная проблема была не в еде.
— Пивас?
— Ага. Я с детства к полноте склонен. Имелись
определенные проблемы со здоровьем.
— Щитовидка?
— Да. От нее и толстел. А пиво только добавляло
процессу интенсивности. В определенный момент пришлось делать выбор.
— Тренеры подтолкнули?
— Они, кстати, за лишний вес никогда не корили.
Знали об этом недостатке, как и о моих достоинствах. Конечно, в глубине души
они, наверное, мечтали, чтобы я похудел.
— Но сбыться этим мечтам было не суждено.
— Тем не менее, я проходил с командой «предсезонку».
В меру возможностей бегал кроссы.
— Только не говорите, что и через барьеры прыгали?
— Скажу. Пока голеностопы болеть не стали, прыгал. Я
делал все, просто чуть медленнее остальных.
— Нагрузки профессионального спортсмена с таким
весом — это, наверное, очень здоровое сердце нужно…
— Килограммы мне не мешали. Когда стали мешать —
похудел. А в детстве, к слову, мне ставили диагноз, чуть ли не «порок сердца».
— Как Харламову, кстати…
— К счастью, затем выяснилось, что это не так. Стали
говорить: «У тебя спортивное сердце».
— То есть? Не родились же с таким.
— Такие вопросы лучше у врачей уточнять. Ни один
спортсмен всех нюансов своего здоровья не знает. К играм допускают — значит,
все нормально.
Саймон подходит: «Коуч, меня заставляют драться…»
— Человек ваших габаритов со стороны выглядит, как
машина для силовых приемов. Пусть не быстрая, но, если отловит — раздавит как
таракана. Но вы не жаловали этот элемент игры. Почему?
— Не любил потому что. У меня другие сильные
качества имелись.
— Хотя арбитру Карабанову как-то два ребра сломали…
— Столкнулись и столкновение оказалось не в его
пользу.
— Еще бы!
— Да не в этом дело. Помните момент с Юрой
Цыплаковым, вашим, кстати, питерским судьей?
— Григорий Шафигулин ему случайно локтем грудину
пробил.
— Цыплаков еле выжил. А Шафигулин не такой огромный.
Так что тут не вопрос габаритов, а стечения обстоятельств.
— Силовую игру вы не любили, но по иронии судьбы
вашим первым тренерским опытом стал «Витязь», тогда еще чеховский…
— Меня, наверное, и убрали так быстро, потому что я
просил в хоккей играть, а не зрелища устраивать.
— Но народу нужны именно они после бутерброда.
— Если ситуация соответствовала — без проблем,
деритесь. Но так часто сбрасывать краги, как это стало потом, я игроков не
просил. У меня имелось иное виденье. Помню, Саймон подходит: «Коуч, меня
заставляют драться, а я играть хочу».
— Что ответили?
— «Крис, — говорю, — можешь не драться. Он в ответ:
«Но ведь у тебя будут проблемы!». Отвечаю: «Ты играй в хоккей, а я сам
разберусь».
— Кто из тех тафгаев был наиболее самобытным?
— Саймон. Он и бился отменно, и в хоккей играл
хорошо: руки, голова — все при нем. Это уже после меня «Витязь» стал
подписывать натуральных бойцов — Мирасти, Яблонски.
— При вас тоже один красавчик имелся — Дарси Веро.
Складывалось впечатление, что у него премиальные за каждый бой – с такой
радостью он на все крупногабаритное кидался…
— Насчет премиальных не знаю. В тот момент, кстати,
в «Витязе» вообще премиальных не было. Хотя, может, руководство клуба его
как-то стимулировало…
В гневе мог клюшкой засадить в ответ
— Драка одноклубников Михаила Стрелкова с
Александром Юдиным на запасном катке «Витязя» при вас ведь состоялась?
— Помню, как же, помню…
— За $ 5 тыс дрались. Хозяева «Витязя», как
рассказывают участники, решили выяснить, кто главный тафгай всея Суперлиги.
— Вряд ли они в полную силу бились. Поделили,
наверное, деньги и разошлись.
— По утверждению Стрелкова — в ближайший бар, пить
пиво.
— Тренеров на такие мероприятия не зовут, так что,
извините, не в курсе. Но в любом случае победил Питер. За него, наверное, и
пили.
— Драка хоть интересной вышла?
— Когда профессиональные люди бьются, есть на что
посмотреть. Но драки в принципе — не мое. Мне приятней красивые шайбы в
исполнении Мозякина и Ковальчука наблюдать.
— Вещаете, как ветераны советского хоккея.
— Так я ж его воспитанник! Советский и российский
хоккей всегда техничностью отличался. Драки к нам из Северной Америки пришли. Я
не против, когда бьются равные по умению люди. Но когда боец лезет на игровика…
Вот Рыспаев, например — хороший парень…
— В Пекине, думается, о Дамире иного мнения.
— В том-то и дело. Выходит подготовленный человек,
бьет «игровика». Тот лежит, и подняться не может…
— Иногда бьет сразу нескольких, и все они подняться
не могут.
— И какой интерес? Когда очевидно, что оппонент не
умеет драться, в чем, простите, прикол? Врезал, тот упал, дальше — избиение…
Даже скучно.
— В НХЛ подобного не припомнишь.
— Потому что там сражаются исключительно равноценные
бойцы! Если мы легализовываем тафгаев, то такие ребята должны быть в каждом
клубе. Пусть не в урон игре побьются, получат свои 5+20, а команды продолжат
играть в хоккей. А лупить «игровика» — это дикость.
— Это вы, как бывший игровик, говорите.
— Я поначалу часто психовал, когда меня
провоцировали. Не мог спокойно переносить. Тогда и правила были другими, и
игра.
— С зацепами и «обнимашками».
— Еще клюшками кололи, били исподтишка. Вот и
выходил из себя.
— Гомоляко в гневе страшен?
— Мог клюшкой, например, засадить в ответ. Мне
Белоусов с Цыгуровым вдалбливали: «Не отмахивайся. Тебе ткнули — судья не
заметил. Ты со злости рубанул — две минуты, команда в меньшинстве. Пропустили
шайбы — виноват ты».
— Прислушались?
— Только с годами спокойней стал. Уже в «Магнитке»
понял, что ради команды стоит потерпеть.
Из меня может получиться хороший тренер
— Почему ваш тренерский старт в «Витязе» оказался
его же финишем?
— У меня после имелись предложения, но в силу
определенных обстоятельств я пока не хочу быть главным тренером.
— После работы в клубе из Чехова вы на два года
исчезли с хоккейных радаров. Чем занимались?
— Детьми. За годы в большом хоккее ни так часто их
видел. А так полтора года тренировался, ходил на хоккей. Как-то пересеклись с
Александром Ивановичем Медведевым, он пригласил играть за Газпромэкспорт.
— За эту команду немало именитых ветеранов
выступает.
— Ездили на турниры, даже зарплату какую-то
получали. Потом Алексей Жамнов позвал в МХЛ — так я возглавил «Русских
Витязей».
— Вариантов уйти в бизнес не возникало?
— И что бы с этого получилось? Наши чиновники любят
о хоккее рассуждать: «Этот не играет, тот не может, третий деревянный». Так
сыграйте сами! С места легко клеймить. Хоккеисты же не учат их, как нефть
добывать и дороги строить…
— Они и без чужих советов грамотно бюджет осваивают.
— Вот-вот. В каждом деле должны быть профессионалы.
— Это вы сейчас смешно подчеркнули…
— Я все-таки другое имел в виду…
— Как говорится, оговорка по Фрейду, но мы вас
поняли.
— Нет, серьезно, кроме хоккея я профессионально
ничем не умею заниматься. Зачем в таком случае что-то менять?
— Так ваша тренерская карьера завершена?
— В перспективе не исключаю, но и не загадываю. Я на
самом деле ощущаю, что из меня хороший тренер может получиться.
— Хороший наставник или клубный руководитель,
кстати, может вести себя непосредственно, как это делаете вы?
— Суровость и неприступность тренеров — некий миф.
Большинство — нормальные люди: любят пошутить, посмеяться. Илья Воробьев,
например, с хорошим чувством юмора. Андрей Назаров тоже любит «выдать». Просто
всему свое время: делу время, потехе — час, как говорится.
— Ментально новое поколение хоккеистов с вашим
немного общего имеет. Да и запросы у них другие. Часто приходится осаждать?
— Их агенты всему учат, работа у них такая. С
молодыми часто разговариваем. Другое дело, что они редко понимают.
— Иностранцы?
— Иногда кажется, что да. В контракте, например,
одну страницу, по сути, нужно прочесть. Они читают все. «Поняли?» — спрашиваю,
когда отрывают глаза. — «Нет». — «А чего тогда читали?». На что они сразу
хватают ручку и подписывают. Спрашивается: чего умничали?
— Нормально, когда 18-летний хоккеист ездит на
новеньком «Мерседесе»?
— Почему бы нет?..
— Мотивация может потеряться, например, ориентиры
размыться…
— Про Кузнецова, кстати, тоже говорили — дескать, в
«Тракторе» потерял мотивацию. А посмотрите, как сейчас играет…
— Но нашлась-то она, мотивация эта, только в
Северной Америке…
— Ну, нашлась же! И глаза не нарадуются его игре…
— Видимо, методы другие…
— Сашины, что ли?
— Или тротцкистские… Тротца, то есть…
— Расскажу историю. Был в «Тракторе» недавно
хоккеист. Получал большие деньги. На этой волне расслабился и прибавил 10 кг.
Соответственно, «Трактору» он стал не нужен. Уехал в другую команду. Вернулся
следующим летом без 10 кг и на меньшие деньги.
— Худым меньше нужно.
— А что тебе, спрашивается, до этого мешало? Или
другой пример. Играет хоккеист в Челябинске — бухает. Переходит в другую
команду — «сухой». Тут ведь не в мотивации дело…
— А, хоккеист — челябинский?
— Да, согласен, родной город — друзья, подружки,
развлечения и т.д. Но ведь такое понятие, как профессионализм никто не отменял.
Хорошо играть можно не только в городе, где некуда сходить. Мы часто говорим
«профессионалы», «профессионализм». Но в нашей стране таких, к сожалению,
немного.
От папы вице-президента поблажек не жди
— Александр Прокопьев, когда тренировал «Серебряных
Львов», недоумевал: «Что за молодежь? Для них Сушинский — не авторитет.
Совместные тренировки с ним как обыденность воспринимают…»
— Мне в МХЛ с ребятами повезло. В «Русских Витязях»
трудолюбивый коллектив собрался, хоть в хоккейном развитии многие отставали.
— Компенсировали одно другим?
— Да. Еще мотивировали примеры юных Темы Панарина и
Жоры Белоусова. Парни видели, что при должном отношении смогут заиграть в
первой команде. Заносчивые, конечно, попадаются. Я сына, например,
профилактическими подзатыльниками периодически одариваю за фразу: «Я бы так
сыграл…»
— То есть?
— Смотрим хоккей. Он комментирует чье-то действие:
«Я бы в этой ситуации сыграл вот так». Говорю: «Завтра, вот, выйди и сыграй
так». Благо, быстро понимает, что лишнего взболтнул. Молодых иногда несет.
— Сколько сыну?
— 19.
— «Мерседес» не за горами?
— Он просит машину.
— «Жигули» — чтоб жизнь медом не казалась!
— Тут вопрос безопасности. Это же мой сын. А
«Мерседес» всяко безопаснее «Лады».
— Когда Александр Гомоляко пойдет на повышение — из
«Белых Медведей» в «Трактор»?
— Я ему открыто сказал: «У тебя еще год контракта.
Не будешь пробиваться наверх — пойдешь учиться. От папы вице-президента
поблажек не жди». Так что все от него зависит.
