Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга
Полгода в рамках цикла очерков о выдающихся лесгафтовцах мы писали об олимпийских чемпионах и призерах, их тренерах, научных деятелях. Всех их объединяло то, что они либо учились, либо работали в университете имени Лесгафта. Сегодня же пришло время поговорить о самом Петре Францевиче Лесгафте, в чью честь назван Национальный Государственный университет физкультуры и спорта в Санкт-Петербурге.
В молодости он бальзамировал тело императрицы, а в старости преследовался царским правительством. А для студентов он был тем, кто оживлял «мертвую» науку анатомию.
Забальзамировал мать Александра II, а потом был уволен им из университета
Петр Францевич Лесгафт родился 8 (20) сентября 1837 года в семье ювелира, обрусевшего немца Иоганна Петера Отто Лесгафта. Иоганн Лесгафт, словно гончаровский Андрей Штольц, полностью соответствовал своим немецким корням: педантичен, дисциплинирован, строг, не притязателен в желаниях.
Воспитание в таком ключе отразилось и на его сыне – Петр был аскетом, который редко пользовался извозчиком. И к внешнему виду студентов он относился строго, высмеивая их за яркие украшения и помаду. Человек, по мнению Лесгафта, должен был выделяться знаниями, а не внешними атрибутами.
В подростковом возрасте Петр был отдан на работу в аптеку, где он растирал порошки, сушил травы. Семье нужны были деньги, да и отец считал, что так его сын быстрее приобщится к труду. Петр Францевич любил трудиться, но его отталкивала монотонная работа аптекаря. И потому он принял тяжелое для ребенка решение – пошел наперекор отцу и ушел из аптеки.
Иоганн Лесгафт был крайне недоволен этим поступком, ругал сына. А когда понял, что переубедить его не удастся, просто махнул рукой со словами: «Делай, что хочешь!». Тот период тяжело дался Петру, так как он чувствовал себя бесполезным. Но тогда старший брат Александр поддержал Петра и помог ему поступить в немецкую гимназию. Там Лесгафта прозвали «занозой» за тот бесконечный поток вопросов, которые он задавал учителям.
Закончив гимназию с серебряной медалью, Лесгафт поступил в Медико-Хирургическую Академию, где на третьем курсе заинтересовался анатомией.
Еще студентом он любил практиковаться, работая с трупами людей и животных. И уже преподавателем требовал от своих учеников того, чтобы они постигали свой предмет не по книгам, а на практике. Петр Францевич считал, что студент, заучивающий книги, имеет хорошую память, но не умеет рассуждать и, зная общие положения, встанет в ступор при разрешении частных вопросов. Потому студенты пересдавали Лесгафту экзамены по 10 раз. И только досконально изучив предмет на практике, они получали зачет.
Своей наблюдательностью Лесгафт привлек внимание профессора Венцеслава Грубера, создателя богатейшего в России музея анатомии. Грубер был строг в требованиях и мог спокойно оставить студента на второй год. Но в Лесгафте он разглядел большой талант и назначил его своим помощником.
Лесгафт еще не закончил университет, а Грубер доверил ему ассистировать на бальзамировании тела императрицы Александры Федоровны, жены Николая I и матери Александра II. За успешно выполненную работу 23-летний Лесгафт получил вознаграждение в размере 300 рублей.
В 1865 году он получил степень доктора медицины за диссертацию «Об окончании продольных мышечных волокон прямой кишки у человека и некоторых животных». А через три года Грубер рекомендовал Петра на должность экстраординарного профессора кафедры физиологической анатомии Казанского университета.
Лесгафт отправился в свободное плавание. И первый блин вышел комом. На первой лекции молодой преподаватель перенервничал, из-за чего читал так плохо, что слушатели недовольно шикали. Петр Францевич все же сумел взять себя в руки и на следующих лекциях так хорошо сочетал энергичность выступления со знанием предмета, что студенты одаривали его овациями. Им так сильно нравились 2-3-часовые лекции Лесгафта, что зал был полон даже в праздничные дни и в воскресенье. А сам Лесгафт восхищал коллег трудолюбием.
При этом Лесгафт придерживался прогрессивных взглядов. Он делал все, чтобы женщины могли работать врачами не только на страницах «Что делать?» Чернышевского, но и в реальной жизни. В 1870 году он добился того, чтобы ученица повивального класса Евгения Мужскова стала первым женщиной-прозектором в России.
И все это Лесгафту приходилось проделывать при сопротивлении консервативной партии, составлявшей большинство совета Казанского университета. Эту партию поддерживал попечитель учебного округа, и старые профессоры принимали реакционные решения. А зачастую и решения, отдающие коррупцией.
Лесгафт не мог это терпеть и решил вынести проблемы на всеобщее обозрение – в 1871 году он написал статью в «Петербургских Ведомостях» под названием: «Что творится в Казанском университете».
«В ноябре прошедшего года правление университета циркуляром просило заведующих отдельными кабинетами заявить, в возможно скором времени, о ремонтных работах, которые необходимо произвести в подведомственных помещениях. Я, между прочим, просил исправить оконные рамы в рабочих комнатах института; просьбу свою я основывал на том, что поперечины многих рам уже сильно прогнили, а так как молодым людям, по свойству производимых ими работ, необходимо заниматься вблизи окон, и так как рамы эти не защищают от холода и ветра, это может служить причиной заболеваний занимающейся молодежи».
В январе или феврале переехал на казенную квартиру вновь избранный проректор Кремлев. В мае я узнал, что правление решило оставить поправку оконных рам анатомического института до следующего года по недостатку университетских сумм, но в то же время разрешило устройство сада около квартиры г. проректора, состоящего также и членом правления», – писал Лесгафт.
Также Лесгафт указывал на факты нарушений при проведении пересдачи экзамена. Петр Францевич не обвинял никого в даче взяток, но ясно показал, как попечитель округа закрывал глаза на нарушения правил со стороны одного студента. И этот студент, в итоге, получил зачет.
Противоречие эпохи Александра II ярко проявилось в случае Лесгафта. Император провозгласил гласность для того, чтобы общество поднимало проблемы и рассказывало о них правительству. Но когда Лесгафт открыл проблемы вуза, где готовили врачей, разразился скандал и… Александр II издал указ, по которому Петр Францевич был отстранен от должности без права преподавания и над ним был установлен негласный надзор.
Преподавание в военном вузе и восхищение англичанами
Положение Лесгафта было бедственным. Чтобы прокормить жену Елизавету и сына Бориса, ему приходилось распродавать имущество. Но самое тяжелое для Петра Францевича заключалось не в денежном состоянии. Ему было горько из-за того, что он потерял аудиторию, которой мог нести научное знание.
Слабый характером пытался бы уйти от проблем с помощью алкоголя. Но не Лесгафт. Он отказался сдаваться. Да и на помощь пришел старый друг – Грубер. Венцеслав Леопольдович сам придерживался прогрессивных взглядов и понимал, что его ученик попал под каток несправедливой машины, защищающей себя, а не общественные интересы.
И он нашел место для Лесгафта – поручил вести занятия в женском кружке при Военно-Медицинской академии. Собственно, этот кружок был одним из первых медицинских учебных заведений для женщин. При Лесгафте кружок разросся до ста слушательниц.
Как же Лесгафту удалось вернуться в преподавание, несмотря на «волчий билет»? С одной стороны, помог авторитет Грубера, к которому прислушивалось руководство Военно-Медицинской академии. С другой стороны, Военным министерством руководил Дмитрий Милютин, отличавшийся образованностью и гуманностью.
Лесгафт нравился слушательницам справедливостью и открытостью. Он всегда был готов к диалогу со студентками и считал, что преподаватель не должен наказывать и засыпать учеников похвалами. Лесгафт утверждал, что использование похвалы и наказания в качестве фактора, побуждающего к учебе, действует только короткое время, и вскоре студенты привыкают к этому.
Лесгафту удалось реабилитироваться в глазах правительства, и в 1875 году Военное министерство отправило его в заграничную командировку. Год назад в России была введена всеобщая воинская повинность, что требовало пересмотра всей системы подготовки армии. Необходимо было подготовить учителей гимнастики, которые работали бы над совершенствованием физической подготовки призывников.
Для того, чтобы перенять опыт у зарубежных специалистов, Лесгафт и был отправлен заграницу. Он посетил 27 городов в 13 странах. По возвращении он написал книгу о постановке физического развития и открыл курсы для подготовки офицеров.
В своей книге он пришел к выводу о необходимости гармоничного развития личности. Проанализировав историю Античной Греции, он отметил, что там воспитание ума шло параллельно с развитием тела. И для того, чтобы реализовать свои идеи на практике, молодой человек должен быть развит физически. А для того, чтобы контролировать свое тело и при затрате минимальных усилий достигать максимальных результатов, человек должен быть развит умственно.
При этом Лесгафт критиковал немецкую систему подготовки, в которой молодые люди делали упор на работу с железом. Лесгафт утверждал, что при такой подготовке тело человека не будет гармонично развито. Да, руки будут сильными, но человек будет лишен ловкости и гибкости. Да и к тому же немцы забывали о развитии ног. И толку от человека с сильным верхом и слабым низом?
Петр Францевич призывал ориентироваться на англичан. Они не тягали железо, как немцы, но при этом большое внимание уделяли играм, что развивало в молодых людях ловкость. Те же принципы Лесгафт перенес и в российское образование.
Профессору было не суждено продолжить работу в Военно-Медицинской академии. Вместо Милютина пост военного министра занял генерал Вановский, закрывший курсы Лесгафта.
Восстановленный в правах Петр Францевич быстро нашел себе место – с 1878 по 1884 год работал вторым прозектором в медицинской академии при профессоре Грубере. А в 1884 году стал приват-доцентом Петербургского университета.
Открыл собственные курсы преподавательниц физкультуры, но был гоним царским Правительством
В Петербургском университете Лесгафт стал звездой среди студентов. Он поражал слушателей своей энергичностью и тем, как мог вдохнуть жизнь в, казалось бы, «мертвую» науку — анатомию.
Его студент, иммунолог Сергей Метальников вспоминал:
«Лекции его отличались удивительной живостью изложения. Он не только описывал явление, но старался по возможности изобразить его в лицах. Он старался, чтобы каждое его слово было тотчас же проверено его слушателями. С этой целью он тут же на лекции подносил какой-нибудь препарат или часть тела к каждому слушателю и заставлял пощупать руками.
«Видали ли вы подобную картину? Это прелестнейшая картина, какую вы можете себе представить», – восклицал он, указывая на какой-нибудь препарат мертвой ткани.
Но самое ценное в его лекциях было то, что он давал не только знания по анатомии, а развертывал целое научно-философское миросозерцание, красиво и гармоничное.
Это был единственный в своем роде профессор-учитель».
Лесгафт выступал за то, чтобы его студенты не просто заучивали материал, а анализировали и рассуждали. Он считал, что биологию нужно постигать не столько через книги, сколько через «столкновения» с реальной жизнью. Поэтому он водил своих студентов по больницам и заводам. Там он объяснял учащимся, как работа сказывается на состоянии костей и органов людей.
При этом Лесгафт не был зациклен только на медицине и расширял свой кругозор. Он брал уроки по математике, теории сопротивления материалов, аналитической механике.
Петр Францевич был трудолюбив и работал по 15-18 часов в сутки. Он был непритязателен в желаниях – одевался скромно, а по городу перемещался пешком. После лекций проводил научные исследования, читал зарубежную научную литературу.
Лесгафт был сторонником постоянного самосовершенствования и занимал достаточно противоречивую позицию в отношении прививок. Ему не нравилась сама концепция, что человек лежит на диване, чрезмерно много ест и пьет и при этом получает защиту от болезней только благодаря тому, что колет себе препарат. Профессор выступал за то, что защиту от болезней нужно приобретать через занятия спортом.
За пределами университета Лесгафт организовал курсы в своей квартире на Фонтанке 18. Комната лектора всегда была заполнена, и слушатели стояли из-за нехватки сидячих мест. Но это не мешало им записываться чуть ли не за год.
При этом Лесгафт не только давал теорию другим, но и сам использовал ее на практике. Он принимал пациентов на дому, не беря с них ни копейки (даже если они пытались упорно всунуть ему деньги). Он не делал различий в социальном положении больных – врачевал состоятельных политиков (например, к нему обратился Петр Дурново, дворянин и министр внутренних дел, с просьбой вылечить его сына) и бедных крестьян. Последние приезжали к нему в Петербург из деревень, а он относился к ним с любовью и заботой.
Лесгафт обладал аналитическим складом ума. Мог отличить патологии костей и суставов по тому, какой звук человек издавал при ходьбе.
Лесгафтом искренне восхищался купец первой гильдии и благотворитель Иннокентий Сибиряков. Он искренне хотел поощрить труд профессора, но понимал, что тот откажется от денег. Тогда он предложил Петру Францевичу использовать деньги для дела – открыть биологическую лабораторию. На это Серебряков дал Лесгафту 200 000 рублей и дом на Бассейной улице стоимостью в 150 000 рублей.
Лесгафт согласился, ведь теперь он мог открыть свое полноценное учебное заведение и чувствовать себя в нем свободным. Этого он был лишен в Петербургском университете, где как приват-доцент не мог распоряжаться помещениями. В любой момент его мог попросить выйти из аудитории более высокопоставленный преподаватель. Интересно, что Лесгафту предлагали занять кафедру, но при условии, что он будет читать анатомию так, как тогда полагалось на естественном факультете: в течение не двух, а одного года. Но профессор, понимая, что это ударит по качеству обучения, отказался от предложения.
В своей биолаборатории Лесгафт мог обустроить все так, как он хотел. И в 1896 году он организовал Высшие научные курсы подготовки воспитательниц и руководительниц физического образования. Это были первые курсы по обучению преподавателей физкультуры.
По сути, Лесгафт заложил теоретические основы школьной физкультуры. Он выявил, что физические нагрузки для каждой возрастной группы должны быть дифференцированы.
При этом Лесгафт учил будущих преподавательниц тому, что они должны формировать у детей ловкость. Потому он выступал против занятий с тяжелыми железными палками, как у немцев. По его словам, детские кости еще не сформированы под такие занятия, что приводит к травмам.
Лесгафт призывал вовлекать детей в игры, ведь благодаря ним у ребят формируются ловкость и уважение к закону. Последнее он обосновывал тем, что дети сразу же «заклюют» того, кто нарушит правила игры. Поэтому у каждого участника формируется ответственность перед социумом.
Профессор утверждал, что главный инструмент учителя физкультуры – это слово, а не демонстрация. Если преподаватель просто покажет упражнение, то ребенок его повторит, даже не осознав, зачем он это сделал. Школа, по мнению Петра Францевича, должна формировать у ребенка умение рассуждать. Потому учитель обязан словесно объяснить, как делать задание, а ребенок сам это представит, проанализирует и тем самым научится лучше владеть своим телом.
В таком ключе и преподавал Лесгафт, пока его не выслали из Петербурга в 1901 году. С годами Петр Францевич не закостенел и сохранил верность прогрессивным убеждениям. В 1899 году царское правительство приняло временные правила, согласно которым если студент проявлял политическую активность, то он отчислялся из университета и направлялся в армию.
4 марта 1901 года студенты вышли на митинг около Казанского собора из-за отправки в армию 183 учащихся Киевского университета. Полиция жестко подавила митингующих.
Раздосадованный этим Лесгафт собрал 98 подписей несогласных и подал протест министру юстиции Муравьеву и министру внутренних дел Синягину. За такой шаг неповиновения правительство выслало Лесгафта в ссылку за «неблагонадежность».
Он смог вернуться в столицу через год. Однако на этом преследования не закончились. В 1905 году Высшие научные курсы подготовки воспитательниц и руководительниц физического образования были закрыты, а Лесгафт уволен как неблагонадежный.
Он не сдался и в самый разгар Первой Русской революции открыл Высшую вольную школу, организовав при ней вечерние курсы для рабочих.
В столь напряженную эпоху, когда общество требует выбрать сторону, Лесгафт сохранял нейтралитет и видел в человеке, в первую очередь, личность, а не набор политических взглядов:
«Он мне все толкует, что он социал-демократ, – говорит Петр Францевич, называя фамилию: а что мне за дело, что он социал-демократ. Будь, чем хочешь, эс-деком, эсером – мне все равно. Нет, ты мне свою личность, свою человеческую личность покажи! А то – он видите ли, эс-дек!,», – вспоминала
диалог с Лесгафтом Вера Фигнер.
В библиотеке Вольной школы полиция нашла запрещенную литературу. На вопрос, кому принадлежат книги, Лесгафт ответил: «Я несу ответственность, я – один». Ему предлагали доносить на студентов, однако профессор ответил, что не хочет быть шпионом.
В 1907 году Вольная школа была закрыта правительством как организация неблагонадежная в политическом отношении. Настолько власть боялась собраний рабочих.
Лесгафт умер в 1911 году. В 1919 году Вольная школа возобновила свою работу как первый в стране Государственный институт физического образования. В 1924 году ему было присвоено имя Петра Францевича Лесгафта.
Воспитанники университета завоевали 378 Олимпийских наград (из них 190 золотых) и более 900 золотых наград на чемпионатах мира и Европы.
