Памяти 68-летнего Александра Евстрахина можно только
позавидовать. Фамилиями и должностями «стреляет» как из пулемета. Ему есть что
вспомнить: как выгонял наркоманов из «Юбилейного», искал деньги для СКА,
проводил чемпионат мира по хоккею. «Чем сейчас занимаетесь?» — поинтересовался
я в начале разговора. «Пенсия. Почетный президент Федерации хоккея Петербурга».
Евстрахин сразу уточнил, сколько будет говорить.
Условились, что час. Проговорили два с половиной.
Квартиры Собчака
— Петербургу дали чемпионат мира в 1996 году.
Решение принимали на конгрессе ИИХФ в Вене, куда мы ездили вместе с Анатолием
Собчаком (бывший мэр Петербурга. — «Спорт День за Днем»). Уникальный человек, —
вспомнил Евстрахин. — Я плохо знаю председателей Ленгорисполкома. Зайков был
мощный мужик, Сизов… Но Собчак был их сильнее. Умнее. Шире.
— Если бы Собчак не поехал в Вену?
— Думаю, все равно дали бы турнир. Рене Фазеля
(президент ИИХФ. — «Спорт День за Днем») как-то спросили: «Вы живете в Цюрихе.
А где бы еще хотели жить?» — «В Барселоне». — «А еще где?» — «В Петербурге». —
«А еще где?» — «Тогда надо сесть и думать». (Улыбается.)
— Как вы попали в Вену?
— Я тогда работал в Смольном. Начальником аппарата
правительства. Мой кабинет был напротив кабинета Виталия Мутко, который
занимался спортивными вопросами. Он пригласил меня: «Слушай, ты же мастер
спорта. Только я не помню, по какому виду спорта». — «По хоккею». — «Мы готовим
визит в Австрию. Давай тебя изберем президентом Федерации хоккея Петербурга. И вместе
с Собчаком поедем в Вену». Я согласился.
— На что делали акцент?
— На красоту нашего города. Сделали на двух языках —
английском и немецком — фильм с его видами. Под музыку Чайковского и
Рахманинова.
— Почему талисманом чемпионата мира был лосенок?
— Медведь уже был избитый персонаж. Он был
талисманом на турнире вторых сборных, который проходил в Петербурге. К тому же
лоси водятся в нашем регионе. В кулуарах его прозвали Вовчиком (улыбается).
— В честь кого?
— Владимира Анатольевича Яковлева, который в 1996
году стал губернатором города.
— У Петербурга было много конкурентов?
— Мы договорились с финнами и норвежцами. Чемпионат
мира — 1999 отдаем Норвегии. Мы за нее голосуем. 1997-й — Финляндии. Мы тоже за
нее голосуем. А финны — за нас.
— Собчак выступал на презентации Петербурга?
— А как же! Он мог спокойно говорить без бумажки. У
Собчака был чистейший русский язык. Организовали для него синхронный перевод.
Когда сборная СССР не слезала с пьедестала почета, русский язык предложили
сделать четвертым официальным в ИИХФ. Помимо английского, немецкого и
французского. Нам давали кабинки, чтобы мы приезжали с переводчиками. Ими,
кстати, были Виктор Гусев и Всеволод Кукушкин.
— После поражения на выборах мэра Собчак
интересовался подготовкой города к чемпионату мира?
— На него началось гонение. Сейчас мы рукоплещем,
что забрали Крым. Тогда была Межрегиональная депутатская группа, куда входили
Ельцин, Собчак, мэр Москвы Гавриил Попов и еще масса известных и умных людей.
На одной из таких встреч Собчак предложил Ельцину: «Давайте поднимем вопрос,
что передача Украине Крыма была незаконной».
— Собчак был юристом, ему виднее.
— Не было решения Верховного совета РСФСР. Только
Верховного совета УССР. Еще постановление ЦК КПСС, но этого было недостаточно.
— Что Ельцин?
— Отмахнулся. Собчак настаивал: «Никто же не
говорит, что надо отобрать Крым. Надо зафиксировать в ООН, что есть такой
казус. Не было голосования народа по вопросу передачи Крыма». Кто бы за это
проголосовал? Если на то время в Крыму проживало 83 процента русских.
— Кто еще поддержал Собчака?
— Из крупных руководителей — Сергей Филатов. В то
время глава Администрации президента. А вся шушера во главе с Коржаковым начала
борьбу против. «Заели» Гавриила Попова. Потерял свой пост Филатов. Против
Собчака завели уголовное дело.
— За то, что раздавал квартиры?
— Не раздавал. Он дал квартиру старшему брату,
который уехал из Ферганской долины. У него был статус беженца. Значит, по
закону имел право получить квартиру. Только не в Москве и не в Петербурге. Для
этого требовалось дополнительное решение. Собчак разрешил. Вы бы не помогли
брату?
— Помог.
— У брата Собчака все сгорело, он еле-еле унес ноги.
В Ферганской долине творилась настоящая резня.
— В чем тогда Собчак был виноват?
— У него была небольшая трехкомнатная квартира на
Мойке. В соседнем подъезде, за стенкой, была двушка. Собчак ее расселил. И как
профессор, имеющий право на дополнительную площадь, выкупил эту квартиру.
Заплатил по оценочной стоимости. Ничего не нарушил. Разве что использовал свое
служебное положение.
— Кто жил в расселенной квартире?
— В одной комнате — пожилая семья, в другой —
молодая. Ребята после расселения получили двухкомнатную квартиру, а пожилая
пара — однокомнатную. Все в новостройках. К ним пришли из следственной бригады
прокуратуры: «Напишите, что Собчак такой-сякой». — «Да вы что, мы молиться на
него должны. Когда бы мы за одну комнату получили двушку?»
— Прессовали Собчака сильно, раз он уехал во
Францию.
— Из-за этой ерунды его довели до инфаркта. Я
уверен, Собчак не брал взяток. Вся его личная переписка шла через меня. Он
зарабатывал деньги на лекциях в ближайших университетах: в Стокгольме,
Бирмингеме, Тюбингене, Сорбонне. Рано утром в субботу Собчак улетал, читал
лекции, и получал за это 18-20 тысяч долларов. Получалась хорошая прибавка к
зарплате.
Обида Путина
— Как Собчак отреагировал на поражение на выборах?
— Собрал нас, попрощался и ушел. Мне казалось, что
он обиделся.
— На кого?
— На жителей города.
— Мне отец рассказывал, что жена Собчака Людмила
Нарусова ввела его в заблуждение. Исторический центр был за Собчака, а проиграл
он на окраинах.
— Я же был членом предвыборного штаба Собчака. Его
возглавлял Путин. Гавриил Попов предложил нам московскую компанию
политтехнологов. Шесть человек. Профессионалы.
— Чем вы лично занимались?
— Организацией встреч Собчака с населением в районах
города.
— Владимира Яковлева вообще всерьез не воспринимали?
— Его было тяжело раскручивать, но за Яковлева тоже
взялась Москва. А жена подложила Собчаку такую свинью! Месяца за два до выборов
вдруг заявила Путину: «Владимир Владимирович, вы будете моим заместителем, а я
возглавлю штаб».
— Как Путин отреагировал?
— Сказал: «Нет, я не буду заместителем. До
свидания». Собрался и ушел. Из шести человек, которые приехали из Москвы,
пятеро тоже ушли.
— Нарусова согласовала свои действия с Собчаком?
— Конечно! Анатолий Саныч очень тепло относился к
жене. Правда, говорил: «Единственное, в чем я ей усиленно сопротивляюсь, — она
не должна вмешиваться в действия мэрии».
— После поражения Собчака вы все же остались в
Смольном.
— Путин собрал тогда членов правительства и
руководителей комитетов: «Предлагаю вам всем подать в отставку». Все написали
заявления. А в это время, кроме подготовки Петербурга к чемпионату мира по
хоккею, шла заявочная кампания на Олимпиаду-2004. Председателем заявочного
комитета там был Валерий Малышев. Мне звонит вице-премьер России Юрий Яров: «Приглашаю
вас с Малышевым в Москву». Приехали. Он говорит: «Ребята, международные
спортивные федерации не приемлют замены хозяев чемпионата мира в связи с
выборными делами. Так что оставайтесь на своих местах. С Яковлевым я
переговорил». Мы пришли и забрали заявления. Путина это обидело.
— Серьезно?
— Да, а так, кроме нас, ушли все.
«Кулич в Питер не пропущу»
— Когда к чемпионату мира подключился Ярославль?
— Мы должны были реконструировать «Юбилейный» и СКК.
На тот момент он мог стать самой крупной крытой ареной в Европе. 18 200 мест с
пристроенными трибунами. Единственное «но» — рядом надо было построить
тренировочный каток. Финны предложили: «Давайте мы построим вам новый ледовый
дворец». Фазель их поддержал: «Возьмите. Что вы будете возиться с этим старьем?»
Ладно, убедили.
— Отлично. А что в Ярославле?
— Местное «Торпедо» было любимым детищем Анатолия
Лисицына, губернатора Ярославской области. Он хотел построить новый дворец, но
для этого нужно было попасть в план правительства. Тогда Лисицын уговорил
Валентина Сыча (экс президент Федерации хоккея России. — «Спорт День за Днем»).
Тот приехал в Петербург. «Зачем нам один город для чемпионата мира? Мы потеряем
болельщиков. Давайте еще возьмем Ярославль». Мы подумали и согласились. СКК
сразу отодвинули. Правда, в бюджете 20 миллионов на него положили: ремонт
кровли, проверка холодильных установок и так далее. Решили построить Ледовый
дворец, а «Юбилейный» использовать как тренировочную базу.
— Как искали площадку для Ледового дворца?
— В подборе места участвовали я, Малышев и главный
архитектор города Олег Харченко. Сначала рассматривали стадион у телевизионной
вышки на проспекте Медиков.
— Сейчас его уже застроили домами.
— Я давно там не был. Серьезно, застроили?
— Да. Почему не построили Ледовый дворец у
телевышки?
— Там было обременение. Эта земля имела хозяина, с
которым пришлось бы долго договариваться. И, конечно, потребовались бы затраты.
Малышев был из Московского района, поэтому он тянул ледовую арену в парк
Авиаторов.
— Это же далеко.
— Напротив СКК. А я жил на Коллонтай, 15. И
постоянно видел пустырь, где в итоге построили Ледовый дворец. Там должны были
построить большое административное здание. Этажей 20. Но из-за «революции» 1991
года (улыбается) обо всем этом сразу забыли. Институт оказался никому не нужен.
— Зато Ледовый дворец очень даже пригодился.
— Я вышел с предложением к Яковлеву: «Давайте
построим на пустыре. Огромный микрорайон — 400 тысяч населения. Рядом метро. Не
то что в парке Авиаторов». Убедил. Яковлев дал добро. Мы начали проводить
тендеры, но тут вмешалась Москва.
— Что ей не понравилось?
— Финны сказали нам: «Если берете нашу строительную
компанию, мы вам даем бесплатно проектную документацию дворца в Турку». Это
примерно 10 процентов стоимости объекта. Мы с Харченко поехали, посмотрели
дворец. Ничего. Вмещает 11 200. Они обещали увеличить вместимость до 12 500. Но
внешне дворец выглядел как пасхальный кулич.
— Оригинально.
— Харченко сразу сказал: «Я такой кулич в Питер не
пропущу».
— Надо искать дальше.
— Поехали на «Хартвалл-Арену» в Хельсинки. Прошлись
по дворцу. Все иначе, чем в Турку. Спрашиваем: «Почему такая разница?»
Оказалось, проектировала канадская компания. Они были готовы переделать проект
под наши требования КГА, а Москва давила: «Проектировать будет наше
архитектурно-строительное бюро». Полгода с ней воевали. И были вынуждены отдать
строительство московско-турецкой фирме.
«Миллениум-Арена» или «Ниеншанц»?
— Кто выделял деньги на Ледовый дворец?
— Помогли федералы. И еще была такая схема: под
залог сберкасс мы брали кредит у Сбербанка. Ледовый дворец обошелся в 62
миллиона долларов.
— Проблем было много?
— Я, как председатель комитета по благоустройству,
начал готовить площадку. Нарвались на 8-метровую толщу торфа.
— И что?
— Зато мы на три года заготовили садовой земли на
весь город! Выбрали «пятно» в Парке 300-летия, свезли туда торф, добавили
песочку из Финского залива, глины из Метростроя. Все это перемешали. Садовники
были счастливы.
— Что было на стройке?
— Начали строить фундамент вместе с турками. Тогда
было такое время: все работают по системе взаимозачетов. Месяц проходит — денег
нет. Никто никому не должен. Второй месяц — то же самое. Все зачетами.
— Любопытный подход.
— Турки плюнули и ушли. Прямо перед дефолтом 1998
года.
— По городу сразу поползли слухи, что арену не успеют
построить?
— Я поехал к Алексею Большакову, вице-премьеру
правительства России. Он раньше был первым заместителем Ходырева, а я —
председателем Красносельского райисполкома. Так что мы знали друг друга.
Приехал к нему: «Проспим с этими турками». А он в ответ: «Ну, Саныч, ты не
мытьем, так катаньем продвигаешь своих финнов. Неси бумаги — я тебе подпишу»
(смеется).
— Финны, наверное, обрадовались.
— Они сразу предупредили: «Ребята, мы уже ничего
переделывать не успеваем. Просто привяжем чистый «Хартвалл»».
— Харченко понравился фасад? Все-таки не кулич.
— У нас другой фасад. Только отдаленно напоминает
«Хартвалл».
— Финны тоже строили без денег?
— Они нам больше доверяли, чем турки. Когда компания
встроена в городскую инфраструктуру, то с взаимозачетами все проще. У них были
большие расходы по электроэнергии, воде, теплу. Все это учитывалось городом.
Мы, кстати, потеряли тысячу зрителей. У нас и у финнов разные СНИПы. Угол
наклона второго яруса у нас более пологий.
— Пока строили Ледовый дворец, Яковлев анонсировал,
что арену назовут в честь пивоваренной компании «Балтика».
— Так вопрос не стоял. Законодателями мод были
финны. Арена в Турку, которую нам предлагали построить, одно время называлась
«Елисей-Арена».
— Кто такой Елисей?
— Это был завод шампанских вин. Они купили название
за определенные деньги. А что такое «Хартвалл»? Завод по производству
безалкогольных напитков.
— Вот и у нас была бы «Балтика-Арена».
— «Балтика» не подписалась под те деньги, которые у
них просили. Я думаю, что это произошло по вине нашего правительства, которое
приняло закон о запрете алкогольным компаниям участвовать в названиях
спортивных сооружений.
— Были еще претенденты?
— Вроде предлагали назвать «Миллениум-Арена». Ее же
построили к началу следующего тысячелетия. Потом решили приостановить продажу
названия, посчитав, что появится знаковое имя, а у нас уже будет контракт. Так
и остался Ледовый дворец. Я не в восторге от этого названия.
— Почему? Никто вроде не протестует.
— Просто мы привыкли.
— Лучше было назвать «Санкт-Петербург Арена»?
— Это банально. Не по-нашему. Так могут назвать в
Пскове, Новгороде… Обсуждали названия «Заневский», «Правобережный», «Невский»,
«Ладожский». Надо было привязаться к району. На этом месте раньше была древняя
шведская крепость Ниеншанц. Тоже был вариант.
Подставная команда Лукашенко
— В Питере все-таки построили дворец к чемпионату
мира. Почему в Ярославле не успели?
— Наша стройка шла тяжело. Были в долгах, как в
шелках. Я взял «Юбилейный» на бюджет комитета по благоустройству. Раньше все
налоги от акцизов, сборы с автолюбителей, транспортные налоги шли напрямую на
его счет, откуда никто не имел права их взять. За два года на «Юбилейный»
потратили 620 млн рублей.
— Куда пошли деньги?
— Пристроили Малую арену — 117 миллионов. До этого
«Юбилейный» получал тепло от города. Когда его выключали, в раздевалках не было
горячей воды. Представляете? Четыре-пять месяцев нет горячей воды. Как людям
мыться? Построили свою котельную, подвели к ней газ. Поменяли ледовые поля.
— Тогда жаловались, что на телевизионной картинке
желтый лед.
— Просто его надо красить. Вспомнил одну историю.
Еще при Ельцине было. Приезжаем с Малышевым на совещание к вице-премьеру Олегу
Сысуеву. Выступает министр финансов Михаил Задорнов: «Денег нет. Ничего не
дадим».
— Как проводить чемпионат мира?
— Лисицын просит Лужкова (бывший мэр Москвы. —
«Спорт День за Днем»), тот дает ему 20 миллионов долларов. Уж не знаю, где он
их наскреб. В Ярославле продолжают строить дворец, а мы в секунде от остановки.
Едем с Малышевым к премьер-министру Сергею Степашину.
— Он же петербуржец. Помог?
— Я думал: ну хоть что-то он даст, все-таки хорошие
личные контакты. Малышев поехал заранее, а я утренним рейсом. Звоню ему из
машины: «Валерий Иванович, я за тобой заезжаю». — «Можешь не торопиться». —
«Что случилось?» — «Включи радио. Степашина сняли (9 августа 1999 года. —
«Спорт День за Днем»)».
— Вот это поворот.
— Мы приехали, а что делать без премьер-министра?
Приходим к Сысуеву, а он говорит: «Я даю команды Минфину, а тот их не
выполняет. Ничего не могу сделать». Разворачиваем оглобли и едем домой.
— Что дальше было?
— Проходит дня три. Премьер-министром назначают
Путина. На него выходит Лисицын: «Прошу провести заседание, посвященное
чемпионату мира по хоккею».
— Правильно, зачем тянуть.
— Путин — человек системный. К нам приезжает парень:
«Вы председатель комитета чемпионата мира?» — « Да». — «Я по заданию Путина.
Поехали на объекты. Организовывайте там оперативки». Так и сделали. Он записал
все на диктофон. Через несколько дней приезжаем на совещание. Путин говорит
Лисицыну: «Вы даете гарантию, что достроите дворец?» — «Ну, в принципе да!» —
«Давай так. Письменная гарантия. Не достраиваете — на выход». — «Я так не
могу».
— Минус Ярославль?
— Тогда Путин к нам обращается: «А вы готовы?» —
«СКК привели в порядок, можем сляпать там переносные трибуны. Требуется
полтора-два миллиона. Будет, конечно, не шикарно, но мы сделаем. «Юбилейный»
тоже на сто процентов закончим». — «А что с новым дворцом?» — «На него нужно
200 миллионов рублей».
— Что Путин?
— Он кому-то позвонил. На следующий день к нам
приезжает человек из Минфина. Пообещали выделить 180 миллионов. В декабре
1999-го нам дали гарантии, под которые строители взяли кредиты под два-три
процента и пошли работать. Через месяц пошли деньги на достройку, а в конце
марта мы уже провели там хоккейный матч. Еще даже света не было — поставили
прожектора.
— Кто вышел на лед?
— Команда Александра Лукашенко (президент
Белоруссии. — «Спорт День за Днем») и сборная ветеранов Петербурга.
— Лукашенко хорошо играет?
— Прилично. По ноге мне так шайбой засадил! С ним
играли два действующих хоккеиста. Один из «Ак Барса». Мы аж удивились. У нас
была пятерка игроков по 60 лет, другая — 50 лет и еще одна — 45.
— А у соперника?
— Нам прислали один состав, а на лед вышли студенты.
Восемь действующих игроков из российской Суперлиги и чемпионата Белоруссии.
— Все подсовывали шайбу Лукашенко?
— Он просто открывался, ему давали передачу, и
Лукашенко бросал. Мы проиграли 6:9. В третьем периоде «старики» уже не выходили
на лед. Как играть с 20-летними? Сколько забил Лукашенко, я не помню, но на
банкете его уже не было. Туда пришел посол Белоруссии в России. Хороший дядька.
Подхожу к нему: «Чего это вы такой состав поставили?» — «А вы хотели, чтобы
команда президента проиграла сборной ветеранов?»
— Трудно спорить.
— Через месяц уже Путин приехал на открытие
чемпионата мира. Ему понравилось. Тогда Ледовый дворец был лучшим в стране. А
вот сыграли наши отвратительно.
«Твое место в углу раздевалки»
— Вашей вины в этом точно нет.
— Может, и мы ошиблись. Все команды размещались в
«Прибалтийской». Александр Стеблин (бывший президент ФХР. — «Спорт День за
Днем») предложил: «Давай русских поселим куда-нибудь в другое место. Чтобы они
были на свежем воздухе». Нашли мотель — бывшую дачу коменданта Кронштадта. Весь
его заняли. Врачи спали на раскладушках. Попросили СКА МВО — они организовали
две палатки, где сделали хороший тренажерный зал. Один — под крышей, другой —
под открытым небом. Баня, бассейн, хороший медицинский пункт. Все было.
— Играй — не хочу.
— Ребята из НХЛ, видимо, думали: «Мы такие великие.
Обыграем всех на одном коньке». Перед чемпионатом мира сборная России сыграла
два выставочных матча с канадцами. Оба выиграла. После этого самомнение
хоккеистов еще больше выросло. Первый матч с Францией — 8:1! Ну все, боги! И…
началось.
— Что именно?
— По распорядку — отбой, а они гуляют по взморью.
Буре вообще… Его друзья, какие-то грузины, привезли туда машину шампанского.
— С девочками?
— Да. Мы начали бороться, вплоть до того, что
послали туда ОМОН.
— Чтобы друзей-грузин выкинуть?
— Запретить всю эту гульбу. Мы, правда, только через
неделю поняли, что там творится. Пресечь уже было тяжело. В этом мотеле был
заброшенный домик. Стеблин спросил меня: «Можно что-то сделать?» Я подогнал
своих строителей. Они за два дня сделали какой-то ремонт, провели туда кабель,
сделали душ и электрическое отопление. Печка там дымила. Да и кто будет носить
дрова?
— Стеблин туда заселился?
— На последние пять дней. Чтобы контролировать
хоккеистов. Отбой — значит отбой. Стеблин спрашивал администратора мотеля:
«Может, хоккеистов закрывать на ключ?» — «Александр Яковлевич, а если это все
загорится? Мы сожжем людей».
— Логично.
— Вот еще история про моральный климат в команде.
Приезжают журналисты и берут интервью у Максима Сушинского. Беседа закончилась,
к нему подходит Алексей Житник: «А чего ты с журналистами разговариваешь? Ты
что у нас — Буре? Твое место в углу в раздевалке».
— Вот так?
— Дословно. Я хотел сказать Житнику: «Что ты такое
говоришь?» Но кто я был для него? Тренером вратарей на чемпионате мира был
Владислав Третьяк. Мы ему говорили: «Владик, зачем ты пихаешь Илью Брызгалова?
Он же еще молодой парень. Макс Соколов так сыграет дома на кураже, что ему не
забьют». — «Ребята, будете тренерами вратарей — поставите того, кого хотите. Я
считаю, что Брызгалов лучше». Сплетни же говорили, что Брызгалов был на подходе
к контракту в НХЛ, а Третьяк тогда работал в штабе «Чикаго». Ему надо было
показать Брызгалова. Но наши ведь еще не забивали!
— А что Буре?
— Шампанское, девочки, личный самолет, слава… По
ходу чемпионата мира бравады уже не было. Придешь в раздевалку — все сидят
понурые. Настроя нет. Нарушения режима. Злые. Начинают кричать друг на друга:
«Что ты не отдаешь? Куда ты смотришь? Что ты тянешь?»
— Полный разлад. Буре не мог сплотить команду?
— Пытались… Привели даже экстрасенса. Хоккеисты ему
не верят.
— Может, и правильно.
— Экстрасенс подходит к одному из игроков: «Встань,
пожалуйста». Встал. «У тебя спина болит?» — «Да». — «Это грыжа. Пойдем». Уходят
в медицинскую комнату. Через некоторое время хоккеист возвращается: «Ребята,
спина уже не болит». После этого обстановка немного изменилась, но было это уже
за два матча до конца.
Ограбление итальянца
— Наверняка по ходу чемпионата мира хватало и
смешных историй.
— Директорат турнира жил в «Астории», журналисты — в
«Англетере». В два ночи итальянский журналист выходит из бара «Трибунал». Его
останавливает милицейский патруль. Проверка документов. Он достает «лопатник»,
а там деньги. Итальянца быстро в кутузку. Все деньги выгребают, а его
выбрасывают.
— Уже с пустым «лопатником».
— На следующий день об этом становится известно на
директорате. Я звоню замначальника ГУВД по общественной безопасности
генерал-майору Николаю Федорову: «Коля, вот такая ситуация». — «Сейчас
разберемся». Тут же стал выяснять, кто дежурил. Собрали фотографии всех, кто
мог это сделать, и поехали к итальянцу. Он быстро узнал своих обидчиков.
— Какие были последствия?
— Их тут же метлой из органов, завели уголовное
дело. Итальянцу — деньги, директорату — бумагу на стол. Фазель искренне
удивился: «Фантастика!»
— Его можно понять.
— Итальянец сперва «отсобачил» домой статью, как его
ограбили, а на следующий день уже написал, как ему вернули деньги (смеется).
— Оперативно сработал.
— Проходит еще два дня. Тогда в чемпионате мира
участвовала сборная Японии. Причем без вылета. В Питер приехали японские туристы.
Одна из групп с навороченным фотоаппаратом оказалась в переходе метро у
Гостиного Двора. Подходят к молодому человеку: «Сфотографируйте нас». Тот берет
фотоаппарат. Японцы выстроились, ждут снимка, а человека нет. Фазель спросил:
«Этого тоже через сутки найдете»? (Улыбается.)
— Задержали?
— Нет, конечно.
«Деньги дам, но не вам»
— Давайте сменим тему. Когда вы были президентом
питерской федерации, часто вмешивались в дела СКА?
— Да. У города было всего 10 процентов в акционерном
обществе «СКА-Хоккей», но финансово мы помогали. Были тяжелые моменты. В январе
2000 года хоккеисты даже отказались выходить на лед в матче с «Ладой». Я пришел
в раздевалку: «Ребята, я вам даю честное слово, что за неделю найдем деньги».
Поверили. Я никогда не обманывал.
— Вас, наверное, потом Рафаил Ишматов благодарил?
— Он и сам здорово крутился. Отправили ряд игроков в
аренду в «Северсталь». А я предложил президенту СКА Борису Винокурову сделать
тренажерный зал на время чемпионата мира, а за это перечислил ему 2,5 миллиона
рублей. В августе 2000-го Стеблин спрашивает: «А что это за деньги?» Я ему
объяснил. «Да ты что, с ума сошел!» — «Яковлевич, зачем сейчас орать? Деньги
уже истрачены. Лучше было бы, если бы СКА не вышел на матч с «Ладой»»?
— Действительно.
— Тогда было очень тяжело. У СКА отобрали автобус,
забрали мебель. Когда убили Николая Никитина из «Евросиба», его сын Дмитрий
сказал: «Я хоккею помогать не буду».
— Зачем в СКА поставили 72-летнего Николая Пучкова?
— У меня с ним были отличные отношения. Я вернул его
из Финляндии. Мне было жалко смотреть, как Пучков работал в третьей лиге.
Только он в команде имел зарплату. Все остальные были любители. Мы со
«Спартаком» играли с его командой в Финляндии. Выиграли 8:2. Я говорю ему:
«Николай Георгиевич, возвращайтесь! Мы на Васильевском острове строим каток.
Сделаем там школу вратарей. Вы будете ее директором, а пока назначим вас
советником президента «Спартака». Сколько вы здесь получаете?» —
«Около тысячи долларов». — «Найдем такие деньги». Поехали.
Жена Пучкова всегда была мне благодарна, что вытащил
его из Финляндии.
— Школа вратарей — это понятно. Но главный тренер
СКА…
— Пучков начал мне говорить: «Андреев в «Спартаке»
недорабатывает. Давайте я возглавлю команду». — «Николай Георгиевич, у меня с
ним контракт. Да и у вас возраст». Потом решили назначить Пучкова главным
тренером вратарей школы СКА. Все-таки он армеец. Расстались без обид. В это
время президентом СКА должен был стать Андрей Лихачев из «Ленэнерго».
— Начал он с увольнения Ишматова.
— Лихачев имел отношение к спорту. До этого был
президентом Городской федерации легкой атлетики. Лихачев попросил Ишматова:
«Подготовьте, на что будете расходовать деньги. Какой будет тренировочный
план?» А тот отвечает: «Вы нам дайте деньги, а дальше мы сами разберемся». —
«Хорошо, деньги мы дадим. Но не вам». Через два дня Ишматова уволили.
— Сильно расстроился?
— Конечно. Я ему говорил: «Рафаил, ты вообще в своем
уме? Говорить такие вещи руководству». А Лихачев позвонил мне: «Ты знаешь, я
решил поставить Пучкова». — «Андрей, это ошибка. Он уже староват для такой
работы. Его дело — читать лекции на кафедре».
— Не убедили.
— В июне 2002-го Пучкова назначили главным тренером
СКА, а уже в октябре сняли.
— Сам ушел?
— Предложили.
Как Чубайс спас СКА
— В «Зенит» компания «Газпром» пришла благодаря
Алексею Миллеру, страстному футбольному болельщику. Как СКА заполучил такого
крутого спонсора?
— Там была целая история. Мы были близки с Виктором
Кручининым, начальником аппарата Собчака. Он в то время помогал СКА. Когда на
Собчака начались гонения, Кручинину тоже не поздоровилось. Прошло время. Все
тучи над головой Кручинина рассеялись. Куда ему деваться? Яковлев не хотел его
брать к себе. Взяли вице-президентом СКА, чтобы была какая-то работа.
И вот Путин становится президентом. У СКА тяжелейшее
положение. В Петербург приезжает Виктор Золотов, начальник службы безопасности
президента. И говорит нам: «Подготовьте письмо, а при случае я его подсуну
Путину». Я так и сделал на бланке Федерации хоккея Петербурга.
— Что написали?
— «Уважаемый Владимир Владимирович, СКА — один из старейших клубов нашей страны. Сейчас у него тяжелое финансовое положение. Вы ленинградец. Не дайте СКА погибнуть!»
— Золотов подсунул письмо?
— Когда Путин был в Японии, зашел разговор о
меценатстве. Стоявший рядом Чубайс сразу начал расцветать, а Золотов говорит:
«Владимир Владимирович, здесь как раз обращение питерских хоккеистов». Путин
взял и написал на письме: «Чубайсу для решения». К тому времени прошло
три-четыре месяца. Я уже работал главой администрации на Васильевском острове.
Вдруг звонок по прямому губернаторскому телефону: «Евстрахин, ты не сошел с
ума?» Я чего-то не понимаю. «Ты чего президенту письма пишешь?» — «Какие еще
письма?» А я уже и забыл про это. Тогда Яковлев начинает читать. «Ты резолюцию
знаешь?» — меня спрашивает. Чувствую, что уже смеется. Так у СКА появился
«Ленэнерго».
— Спасибо Золотову.
— Потом Кручинина назначили руководителем приемной
президента России, но он сперва подтянул в СКА «Еврохим», а потом уже появился
Газпром.
Схема для Билялетдинова
— Федерацию хоккея Петербурга вы покинули в 2011
году, но еще оставались членом исполкома ФХР. Даже приняли участие в увольнении
Вячеслава Быкова из сборной России. Причем были одним из инициаторов отставки.
— Быков попал под влияние Захаркина.
— Почему?
— У Захаркина лучше теоретическая подготовка. Но
есть и другой момент.
— Какой?
— Есть люди с душой, а есть с душонкой. Приведешь
такого человека в дом, где собака, она начнет ворчать. Чувствует. Быков все
умел на льду, а объяснить, как это делать, не мог. Поэтому он испугался один
работать. А Захаркин меня разозлил двумя ситуациями.
— Первая?
— На Олимпиаде в Ванкувере нашей сборной надо было
проиграть в последнем матче, чтобы не попасть в четвертьфинале на Канаду.
Стеблин был в Ванкувере, а мы собрались в Москве. Сцепились. Борис Майоров
утверждал: «Нет, надо всех обыгрывать». Те, кто помоложе, напротив, были за
арифметику.
— Победил максимализм.
— Наши вышли на матч с Канадой в таком виде, как
будто только что из бани. Оделись и пошли на лед. После этого вызвали Быкова и
Захаркина на исполком. Я, Тихонов, Майоров были за снятие. Третьяк, Стеблин —
оставить.
— Была альтернатива?
— Билялетдинов.
— Он был согласен?
— Решили так: Третьяк едет к Путину, который
вызывает Шаймиева (президента Татарстана. — «Спорт День за Днем»), а тот просит
Билялетдинова — возглавить сборную России. Эта схема была согласована. Билл об
этом знал.
— В 2010 году Быков и Захаркин все же выкрутились.
— Быков начал склонять голову: «Борис Александрович,
а если мы вас возьмем консультантом, согласитесь войти в наш штаб?» Майоров
подписался.
— Что было потом?
— Чемпионат мира — 2011 в Словакии. Сам Майоров
рассказывал нам с Тихоновым: «Прихожу на обед в столовую. Подходит Захаркин и
говорит мне, чтобы я не обедал с командой. И в автобус с хоккеистами не
садился». — «А на разбор игры?» — «Тоже можете не ходить. Отдыхайте в свое
удовольствие». Мы тогда его спросили: «Боря, а чего ты молчишь? Они же спаслись
от отставки только благодаря тебе». И тут еще Захаркин дал интервью со словами «в
этой стране». Я прочитал, звоню Майорову: «Давай напишем Третьяку открытое
письмо». Проходит час-два. Звонит Вовка Петров: «Чего ты мне не позвонил? Я
тоже подпишусь. И Боря Михайлов хотел. Давай его вписывай». За день собрали
тридцать подписей.
— Приговор.
— На исполкоме Быкова и Захаркина рвали на куски.
Захаркин в конце спросил: «Виктор Васильевич, за что же вы так? Помните, как вы
у меня просили совета?» Тихонов ответил: «Да что ты мог мне дать? Только кровь
или мочу».
— Какая была вторая ситуация с Захаркиным?
— В Исландии дымил вулкан. Сборная России в это
время готовилась в Новогорске к финалу Евротура. С игроками был тренер-матерщинник
Назаров.
— Много ругался?
— Пять слов — из них три матерных (улыбается). Быков
и Захаркин улетели из России, а вернуться не могут. Пепел. Самолеты день не
летают. Два не летают. На третий день все же открыли небо. Быков и Захаркин
прилетели. Им бы в Новогорск, а они в 11 утра приехали «выбивать» премиальные.
Мы сидим с Серегой Шалимовым, финансовым директором ФХР. Он говорит им:
«Езжайте в Новогорск. Третьяка сегодня не будет. Если приедет, только к шести
вечера». — «Нет, мы никуда не поедем, пока не получим премиальные».
— Дождались?
— Да, так и сидели. Подписали все бумаги. Но разве
это подход к делу?
60 человек с передозом
— Вы еще успели поруководить «Юбилейным». Как
попали?
— Я был главой администрации Василеостровского
района. У меня все было нормально. Три квартала мой район занимал первое место
в городе. Директором «Юбилейного» на тот момент был Алексей Закревский. Город
был против продления его полномочий. Мало денег зарабатывалось. Меня вызвала
Валентина Матвиенко: «Переходи в «Юбилейный». Оставим зарплату и
служебную машину. Назначу тебя свои советником. Что еще хочешь?» Я привык
выполнять указания. Отработал там десять лет.
— Какие были первые впечатления?
— Когда я пришел, там было шесть концертов, на которых
процветала наркоторговля.
— Что за концерты?
— Электронной музыки. Приносили с собой, а потом по
60 человек увозили с передозом.
— Как решили проблему?
— Концерты электронной музыки перебрались в СКК. Мы
у себя их запретили. Хотя они платили хорошие деньги. Но я сказал: «Мы на
спорте больше заработаем. Ни к чему нам проблемы с наркотиками».
— А вас упрекали, что вы «задвигали» спорт в угоду
коммерции?
— Как раз наоборот. После чемпионата мира Малая
арена «Юбилейного» ни разу не заливалась. Я стал это делать. Главную тоже стали
заливать. Льда стало больше. Когда я пришел в «Юбилейный», там зарабатывали за
год 32 миллиона рублей. Когда ушел, было уже 195. Поставили мягкие кресла,
купили куб. И денег ни у кого не брали.
— Тогда еще в «Юбилейном» выступали различные
целители. Они действительно были не от мира сего?
— У нас был Сергей Коновалов. Профессор гериатрии. У
него была своя лаборатория, где исследовались проблемы старения. На него писали
бумаги, приходили с проверками.
— Что хотели найти?
— Шарлатанство. Коновалов всегда брал пустое «окно»
с правом переноса и собирал 5-6 тысяч человек. Продавал билеты через место.
Есть же пожилые люди, которые не доверяют. Вдруг пальто украдут?
— О чем он рассказывал?
— Наши внутренние органы работают на 15–18 процентов
своих возможностей. За счет рефлексов их работоспособность можно увеличить на
10–12 процентов. Надо говорить себе: «Вода полезна, ее надо пить по два литра в
день». Пьете — улучшается ситуация с печенью, поджелудочной железой.
— Это действительно работает?
— Откровенно говоря, я в это не верю, но у него
написана куча книг на эту тему. Коновалов не какой-то шарлатан, а полковник
военно-медицинской службы. Ушел в отставку, выпустил кучу монографий. У него защищена
докторская диссертация.
Использованы фото: EPA/Vostock-photo, ХК СКА, «Спорт День за Днем» (Игорь Озерский)
